Постепенно голос четырнадцатого господина затих, и он, повернувшись на бок, уснул. Поднявшись, я подошла к постели и обнаружила на щеках четырнадцатого влажные дорожки. Были это слезы или пролитое вино? Я вытерла его лицо платком, затем сняла с него сапоги и укрыла одеялом.

– Царственный отец, почему? – пробормотал четырнадцатый господин во сне. – Неужели я что-то сделал не так…

Сжав платок в руке, я прошептала:

– Прости.

Затем обернулась к прибиравшей стол Цяохуэй и негромко сказала:

– Уже поздно, пусть он поспит здесь. Оставь это, приберешь завтра.

Мы с Цяохуэй поставили ширму, чтобы отгородить кровать, на которой спал четырнадцатый, и после этого легли сами. В голове по-прежнему звучали строки: «Не могу попроситься на службу, не могу дать отпор врагу, защищая свою страну, не могу взять в плен тангутского вождя, и даже меч в моих ножнах гневно звенит на холодном осеннем ветру». Этой ночью я спала урывками, то и дело вздыхая о том, что «это было радостное время, и жаль, что оно пролетело так быстро».

Было еще темно, когда я услышала голос четырнадцатого господина. Повернувшись на бок, он просил дать ему чаю. Я торопливо встала с постели, накинула на плечи тонкий халат и, налив чашку чая, дала ему. Еще не вполне проснувшийся четырнадцатый сделал несколько глотков, не забирая чашку из моей руки, и сразу же улегся обратно. Я уже хотела вернуться в постель, когда сзади внезапно послышался его смех:

– Я так напился, что подумал, будто мне это снится. А оказалось, что это и правда ты напоила меня чаем.

– Еще не рассвело, – сказала я. – Поспи еще немного.

Долго было тихо. В конце концов я услышала шорох, с которым четырнадцатый вновь повернулся на постели.

– Ты спишь? – спросил он шепотом.

– Нет, – ответила я.

– Ты по-прежнему очень мало спишь?

– Да.

– Раньше я не понимал, почему ты так плохо спишь по ночам, а сейчас понял, – произнес он. – Когда я жил в северо-западных землях, я засыпал, едва моя голова касалась подушки, и частенько не мог проснуться без окрика стражника. Просыпаясь же, удивлялся: я же только что лег, как рассвет мог наступить столь быстро? Теперь же я не только медленно засыпаю, но еще и постоянно вижу сны. За одну ночь просыпаюсь много раз и думаю: я уже давно сплю – почему же небо все еще темное?

Я молча лежала в полусне, уставившись на полог кровати и ощущая в душе невыразимую пустоту.

– Ты помнишь нашу первую встречу? – спросил четырнадцатый.

– Кажется, она произошла в какой-то беседке, – подумав, ответила я.

– «Вновь проехал Чанмэнь, но иным предстает этот город во взгляде моем. Здесь бывали с тобою. Скажи, отчего не судьба нам вернуться вдвоем? Я, как дерево, сух, не живей мертвеца…» – нараспев прочел он.