Юнчжэн знал, что она не открыла ему правды, но не стал допытываться.

– Не забивай себе голову всякой чепухой, – мягко произнес он. – Конечно, ты родная дочь своего отца, и он любит тебя больше всего на свете. Есть вещи, которые ты пока не понимаешь, но в будущем непременно поймешь.

– Братец Хунли говорил, что имя мне дал царственный дедушка, – сказала Чэнхуань. – Почему же меня назвали Чэнхуань?

– В надежде, что ты будешь чтить своих родителей и доставлять им радость, – медленно ответил император Юнчжэн.

Чэнхуань опустила голову ему на колени. В ее глазах блестели слезы. Сейчас она совсем не походила на ту бойкую и беззаботную Чэнхуань, какой она была днем. Юнчжэн ласково поглаживал ее по голове, задумчиво глядя на прыгающий огонек стоящей на столе красной свечи.

Они долго сидели так. Юнчжэн подумал, что Чэнхуань уснула, и уже собрался приказать слугам отнести ее в ее комнату, когда она внезапно прошептала:

– Я очень скучаю по тетушке.

Ладонь императора на мгновение застыла в воздухе, прежде чем вновь опуститься на макушку Чэнхуань.

– Мы прикажем проводить тебя обратно в комнату, чтобы ты легла спать, – бесцветным голосом произнес он.

Чэнхуань уже была у двери, когда Юнчжэн вдруг окликнул ее и вернул рисунок.

– Это лучший из моих рисунков, – закусив губу, сказала Чэнхуань. – Если царственному дядюшке нравится, он может оставить его себе.

– Не стоит, – отказался император Юнчжэн.

Чэнхуань взглянула на его холодное лицо и, разочарованная, почтительно забрала картинку, после чего развернулась и вышла.

Неужели царственный дядюшка тоже не помнит тетушку?

Во дворце ходили слухи о том, что тетушка была возлюбленной царственного дядюшки, но некоторые также говорили, что она была женой четырнадцатого дядюшки. Кем же тетушка была на самом деле? Кому она, Чэнхуань, кланяется и делает подношения каждый год в двенадцатом месяце? И чья она дочь, в конце концов? В голове один на другом громоздились вопросы, но никто не мог дать ей ответов. Туманные детские воспоминания смешались в кучу, и даже она сама не могла понять, какие из них истинны, а какие – нет.

Раньше ей еще хотелось разузнать у кого-нибудь, но все, к кому она подступалась, либо не могли от страха и двух слов связать, либо утверждали, что она что-то напутала. Теперь Чэнхуань уже отказалась от идеи расспрашивать других: ей хотелось получить ответ от царственного дядюшки.

Вернувшись в свои покои, Чэнхуань отослала служанок, намереваясь лечь спать. Едва она отогнула одеяло, как из-под него внезапно поднялся жуткий оживший покойник и обеими руками потянулся к ее шее. От ужаса Чэнхуань даже отпрыгнула на несколько шагов, едва устояв на ногах.