– Свидание, да?

– Называй это как хочешь, Кен, но церемония награждения Кая состоится в субботу вечером. Будет странно, если я приду туда без жены. Там будут Ремингтоны.

– Ты поэтому хочешь, чтобы я пошла?

Я провожу ладонью по ее бедру.

– Ты знаешь, что причина не в этом, но если тебе нужно убедить себя, что ты готова пойти именно из-за этого, то пожалуйста.

Она ни секунды не колеблется, когда говорит:

– Мне ни в чем не нужно себя убеждать.

Кеннеди облизывает нижнюю губу, и мне требуется вся сила воли, чтобы не сократить расстояние в несколько сантиметров между нами и не прижаться губами к ее губам. Но в комнате слишком много людей – наших коллег, и, хотя Кенни уже начинает привыкать к физической близости, я не уверен, что она готова целоваться на публике.

Телефон Кеннеди, лежащий на ее коленях, оживает, нарушая момент, и я невольно замечаю имя, которое высвечивается на экране.

Коннор Дэнфорт.

– Почему он тебе пишет?

Она пожимает плечами.

– Он не прекращал мне писать с того ужина в Атланте.

Я сажусь прямее, прислоняясь к стене:

– Что?

Кеннеди открывает переписку, показывая мне экран. Я вижу даты сообщений, которые начинаются несколько недель назад. Она не ответила ни разу.

Коннор Данфорт: Что бы, черт возьми, ты ни делала с этим парнем, это просто гребаная шутка. Прекрати, Кеннеди! Это не идет на пользу твоей семье.

Коннор Данфорт: Если ты не отвечаешь мне из-за слов Мэллори, смирись. А чего ты ожидала? Ты даже не прикоснулась ко мне. Конечно, мне пришлось искать то, что мне нужно, в другом месте.