11

11

Как я там сказала? Я бы дала, но не сразу.

Чёртов персиковый ликёр всё испортил.

С Димкой вообще всё пошло не по плану.

Думала, будем говорить о его жене. Даже настроилась, что она незримо будет рядом, но решила дам ему выговориться — пусть говорит о жене сколько хочет.

Оказалось, поговорить о жене ему было с кем: её родители, друзья, подруги. Даже больше, говорить о ней он невыносимо устал. Говорить, вспоминать, постоянно вскрывать эту рану, не давая ей затягиваться. Поддерживать общение с её подругами. Поздравлять с праздниками её родственников. Отвечать бывшей тёще: «Да, да, конечно, я помню, по понедельникам Маша всегда вам звонила. Нет, нет, конечно, я не забыл, мы поженились в среду», — и так каждый день.

А вот слушать о его работе никто не хотел. Никто, кроме меня.

Мы говорили о работе. И оказалось, статистика — не такая уж и скучная наука. Там, как у британских учёных, только лучше — и смешно, и забавно, и что-то новое каждый день.

Ещё я рассчитывала, выпьем по рюмочке, я начну зевать, придумаю срочное дело и уйду.

Но бутылка уже закончилась, а мне всё ещё не хотелось домой.

Потом я собиралась дать ему понять, что мне неинтересны случайные связи, но едва почувствовала на бедре его руку, чуть ли не сама затащила его в койку.

Хорош ли был секс, сказать не могу. Мы были пьяные. Но нам было весело, легко и приятно, а что там, как, куда, кто, кого — вся эта, по сути, техническая часть так ли уж важна.

Я не помню, как добралась до своей квартиры, во сколько, в чём.

Я помню, что подумала, надо предупредить: у нас нет, не будет и не может быть никаких отношений.

Но ещё не успела открыть глаза, а он уже принёс свежий кофе и хрустящие треугольнички лаваша с ветчиной и сырой, собственноручно поджаренные для меня.

Потом мы снова занимались сексом, теперь в душе и вполне осознанно.

И я уже точно могла сказать — секс пока не очень. Не так чтобы совсем плох, опять же это первый раз, но чего-то в нём не хватало, или, наоборот, было слишком много.