– Что же ты делать здесь будешь? Фронт-то вперед ушел? – удивился Александр.

– Нужны такие, как я, – кто хорошо местность знает, леса. Дезертиров ловить. Да и немцы по лесам бродят, от своих отбились. Надо им помочь, – усмехнулся Коля. – И вот еще что. Говорят, что старостой у немцев Митрий Малков ходил. Шкура. Так это?

– Так. Не слышала, чтобы убил кого, но что издевался над бабами – правда, – сказала Катерина. – И что с ним сделают?

Глаза Коли мгновенно стали серыми, пробирающими насквозь:

– А ты что хотела, чтобы сделали?

Катерина молчала.

– Молчишь… Вы думали, я не знаю этих историй? Что он тетку изнасиловал, хутор наш сжег да няньку нашу заодно? Ваш сынок Сашка все выболтал уже давно – вода в жопе не держится.

– Шкура, подонок проклятый. Как только земля носит? Бес он, – согласился Александр.

– Что ж тогда молчите? Вы должны быть первые, кто потребует задавить гада!

– Так что будет ему? – спросила Катерина.

– Ну что… суд, посадят на десять лет.

Катерина вздохнула.

– А ты что думала, НКВД – палачи?

– Нет, но только не найти его теперь. Не знает никто, где он, – уже спрашивали.

– Значит, не у тех спрашивали. – С этими словами Коля вышел из дома.

Катерина не верила, что кому-либо удастся найти Митрия. После того как в бытность комбедов его чуть не порешили местные мужики, сбежал, от фон Киша с легкостью скрылся, и после того как сжег их хутор, тоже долгое время где-то прятался. Никто за все эти годы не смог схватить эту тварь за хвост. Более того, он каждый раз появлялся как ни в чем не бывало, и начинал все сначала, не неся никакого наказания за содеянное. Так и сейчас, отсидится где-нибудь в тихом месте и вернется, а может, и навсегда его след простыл. Так думала Катерина, провожая сына.

Но она, как всегда, недооценивала Колю. На следующую же ночь он взял Митрия. А дело было так: Коля пошептался с берновскими стариками, угостил их табачком, непринужденно поболтал с бабами, не скупясь на трофейное мыло. Конечно, все пострадали от Митрия, всем он задавал непосильную работу, забирал последнее, продавал еду за драгоценности крестьянкам с голодными детьми, а некоторых заставлял ложиться с ним. Никто бы его у себя не укрывал, а с радостью помог бы НКВД найти немецкого приспешника. Но где он, куда мог скрыться, никто не знал. Да только выяснил Коля, что от жадности, чтобы заполучить лишний кусок, Митрий подкладывал молодую любовницу под немецкого повара. Силой заставлял. Пошел молодой Коля, в форме НКВД, пусть и не красивый, но обаятельный, к любовнице Митрия, понравился ей, втерся в доверие и стал сокрушаться: «Как же так, такую красавицу писаную какой-то гнусный тип загубил, испортил навсегда репутацию так, что замуж никто не возьмет, а то и арестуют за сотрудничество с немцами». Любовница расплакалась, разозлилась не на шутку. И ночью, когда Митрий пришел похарчеваться и по любовным делам, закрыла его в нужнике и позвала Колю, благо Коля был недалече – у нее же на перине.