Эшлин не сказала бы такое про Дэниела, но решила оставить это соображение при себе.

– Вообще-то Дэниел не был спортивным фанатом. Просто в детстве я много читала о футболе, желая привлечь внимание отца.

– И как, получилось?

– Нет.

– Мой отец болел за «Пэтриотс», хотя тоже не был фанатом. Но футбол он любил. Больше всех ему нравились «Сокс». Когда я был маленьким, он возил меня в Фенуэй. Счастливые времена. А после того как ему поставили диагноз, и врачи сказали… – Он отвел взгляд. – Мы снова съездили туда. Я купил билеты, чтобы мы могли посмотреть игру вместе, пока у него еще оставались на это силы.

– Здорово, что у вас сохранились такие воспоминания.

– Ага. Прекрасные были дни. А ваш отец еще жив?

Эшлин опустила голову.

– Он умер, когда мне было шестнадцать. Вскоре после смерти мамы.

Итан печально покачал головой.

– Сочувствую. Потерять обоих родителей в таком юном возрасте… У вас есть другие родственники? Братья или сестры? Тети или дяди?

– Нет. Их мне заменили книги.

– Ясно. У меня то же самое.

Какое-то время они в тишине смотрели друг на друга через стойку, тягостное и неловкое молчание затянулось. Наконец Итан отвел взгляд и подошел к плите, чтобы помешать чили.

– Сейчас немного подогрею, и будем накладывать. Хотите пива или вина? Или лучше газировки?

– С удовольствием выпью пива, спасибо. Вам чем-нибудь помочь?

– Можете присмотреть за чили, чтобы не пригорело.

Эшлин сняла крышку с кастрюли, выпустив облако ароматного пара, и взяла деревянную ложку.

– Вы сами его сделали? Без всяких заготовок?

– Ага. Даже все овощи нарезал сам. Только фасоль взял консервированную. Я начал в десять, поэтому не успевал ее сварить.