– А Илезе и Закари знают, что их усыновили?

Мэриан расправила плечи, словно обиженная вопросом.

– Конечно, знают. Я рассказала им, когда они стали достаточно большими, чтобы понять. Рассказала им… все.

Эшлин снова взяла фотографию Йоханны Мейтнер, вгляделась в ее лицо.

– Я вижу в ней Илезе. Такой же цвет волос, такое же худощавое лицо.

Мэриан прищурилась.

– Разве ты знакома с моей дочерью?

– Нет. Итан показал мне несколько их детских фотографий, которые сохранились у его родителей. Мы привезли их вам вместе с открытками и письмами.

– А, понятно. Меня просто все это немного нервирует. Я вижу вас впервые в жизни, а вам известны самые интимные подробности моей жизни. Как будто кто-то рылся в моем дневнике. Когда я писала эту книгу, она предназначалась только для глаз Хеми. Никак не думала, что книги попадут в чужие руки. И тем более не предполагала, что мне придется что-то объяснять.

– Понимаю, – ответила Эшлин. – Мы и сами не ожидали, что встретимся с вами лицом к лицу. И только когда Итан наткнулся на старый анонс концертов, догадались, как найти Закари.

– Да, он говорил. Кажется, речь там шла про концерты в Бостоне? Жаль, что Закари переехал, но он доволен своей работой в Чикаго и счастлив. Ни один родитель не мог бы пожелать большего.

– Замечательно, что он унаследовал талант своего отца. Как думаете, Закари его помнит?

Мэриан удивленно заморгала.

– Прости… что?

– Вы говорили, Януш был скрипачом. Я подумала, не поэтому ли Закари тоже выбрал скрипку? Быть может, помнил, как играл его отец.

– Нет. Закари его не помнит. – Мэриан подняла бокал, допила остатки вина. – Он был слишком мал, а Януш часто отсутствовал. Однако он помнит Йоханну… или думает, что помнит. Я рассказывала детям о ней, обычно перед сном. Хотела, чтобы они знали ее, помнили, что у них две матери.

– Но нет отца, – заметил Итан. – Вы когда-нибудь планировали выйти замуж?

Мэриан отмахнулась от вопроса взмахом руки.

– На мужа у меня не было времени. Я слишком занята. И мне не интересно замужество. Кроме детей и работы мне ничего не нужно. – Она отодвинулась от стола и посмотрела на часы. – Мы проговорили весь вечер. Уже одиннадцатый час.

Эшлин встала и начала собирать пустые бокалы.