– Не могу вспомнить.

Справедливо.

Снова беру в руки письмо, пробегаю глазами строки, которые писала много лет назад, расплывчатые формулировки и тщательно подобранные слова – слова, предназначенные для другого мужчины, – и представляю, как их впервые читал Хеми. У меня сжимается горло, когда я понимаю, как легко было поверить, что эти строки предназначалось ему, и какую мучительную боль они наверняка причинили. Пытаюсь сообразить, как такое могло случиться? А потом вспоминаю: пока я писала письма, в комнату вошла Коринн – и она все еще была там, когда я вернулась из ванной.

– Моя сестра… – говорю я, осознав правду. – Это ее рук дело.

Чувствую на себе его взгляд. Хеми ждет продолжения, но из-за нахлынувших разом эмоций я лишаюсь дара речи. Я должна была прийти в ужас, узнав, что моя собственная плоть и кровь способна на подобный обман, но это не так. Такая подлость как раз в духе Коринн. Больше всего злюсь на себя за то, что не догадалась раньше и не была осмотрительнее с письмами.

Осознание последствий ее предательства бьет меня под дых. Она всего меня лишила… Не меня, а нас. Нам предстояло вместе прожить жизнь, вместе вырастить сына. Боль от этого удара почти сгибает меня пополам.

От слез затуманивается зрение. Беру салфетку, чтобы промокнуть глаза, и понимаю, что Хеми ждет дальнейших объяснений.

– Коринн вошла в мою комнату, когда я писала письма. Наверное, она прочитала их, пока я была в ванной, и увидела, что я решила порвать с Тедди. Не знаю, как именно, но ей удалось их подменить.

Хеми замер, наблюдая за мной. Выражение его лица отстраненное, непроницаемое. Под его пристальным взглядом я задаюсь вопросом, что он видит и почему это важно для меня спустя столько лет. Внезапно то, что он обо мне думает, стало иметь слишком большое значение. Осознает ли он, как и я, последствия поступка Коринн, или я одна сокрушаюсь по поводу того, что мы могли иметь, но потеряли?

– Скажи что-нибудь, – говорю я наконец.

Он смотрит на свои руки, стискивающие край барной стойки.

– Что ты хочешь услышать?

– Что ты понимаешь, как все произошло, и веришь, что это моя сестра подменила письма.

– Это было целую жизнь назад, Мэриан. Сейчас это уже не существенно.

Мое настоящен имя, столь чуждое для его уст, похоже на поток ледяной воды, а его бесцеремонный ответ ранит до глубины души. Потрясенно моргаю, глядя на него.

– Ты приехал в Бостон, чтобы заявиться на этот банкет, потому что, как утверждал, хотел объяснений. А теперь это вдруг не существенно?

– Я не приезжал в Бостон. Я здесь живу.