Хавьер пожимает плечами.

– Он ничего не узнает. Тела не найдут.

– Что же вы со мной сделаете?

– Застрелю и выброшу в океан.

– Чем я вас настолько обидела?

– Рамон приходился мне двоюродным братом.

Так вот как Клаудия была связана с хайалийской группой! Сейчас я уже ничему не удивляюсь, но Дуайеру все-таки не мешало бы меня предупредить.

– Он сам убийца.

– Клаудия получила по заслугам. Она предала свой народ.

– Это с какой стороны посмотреть.

– Она работала на ЦРУ, как и вы. Значит, была предательницей, как и вы.

Я смеюсь.

– А вы тогда кто? Герой-освободитель Кубы? Ваши собрания в Хайалии – это же было просто смешно! Вы пудрили мозги детям, чтобы они играли в революцию, ничего о ней не зная.

– Как ваш Ли Харви Освальд?

У меня по коже пробегает холодок. Хавьер продолжает:

– Легко вдохновлять американцев, которым непременно хочется связать себя с чем-то более значительным, чем они сами. Легко привлечь их на свою сторону, если они бредят славой, добытой в бою. Полагаю, примерно те же методы ЦРУ использовало, вербуя вас. Что они вам сказали? Вы получили шанс спасти Кубу? Американцы не брезгуют вмешательством в кубинские дела. Пытаются свергнуть наше правительство, как будто никогда ничего не слышали о государственном суверенитете. Почему мы должны вести себя с ними иначе?

Мои глаза сужаются.

– Это вы меня разоблачили?

– За день до своего исчезновения Рамон через связного попытался навести о вас справки. Он видел, как вы на какой-то вечеринке разговаривали с советским полковником. Моя тетя попросила меня разобраться. Когда я узнал ваше имя, я вспомнил, что мы встречались в Хайалии. Рамон был у моей тети единственным сыном. Я пообещал ей за него отомстить. Если сведения, которые я собрал о вас, верны, вы должны меня понять.

– Значит, дело касается не только Кубы. Для вас это тоже личное.