– Сомневаюсь. – Папа сцепил ладони в замок. – Ему должно быть за девяносто.
– И что? Бабушка жива и здравствует. – Подождав немного, я разлила настой по двум чашкам, поставила их на стол и села напротив папы. – Вчера ты просил меня не гуглить его – но, может, теперь ты передумал? Я могу поискать информацию о нем – мне интересно. Просто хочу это выяснить. В конце концов, он мой дедушка.
Он устало кивнул.
– Бабушке можем не говорить, раз она не хочет знать, – добавила я. – Выясним все – и будем об этом помалкивать. Ну, по ходу дела сориентируемся.
– Отличный план. Пойдем гуглить?
Я снова встала:
– А как же! Схожу за ноутбуком.
Мы перебрались в кабинет. Я ввела в строку поиска: «Людвиг Альбрехт, нацистский офицер, Вторая мировая война». Ничего полезного не нашлось. Я испробовала все возможные формулировки – но поисковик упрямо молчал.
Тогда я начала просматривать материалы Нюрнбергского процесса, но моего биологического деда в списках не значилось.
– Будто такого человека вообще не было, – сказала я папе. – Но этого же быть не может – мы сами видели его на снимках.
Папа выглядел одновременно удивленным и разочарованным.
– Я думал, интернет знает все.
– Очевидно, не все. Но я не собираюсь сдаваться. Попробую копнуть глубже – свяжусь на неделе с теми, кто может что-то знать, и с организациями, способными помочь в этом деле. Выше нос, пап. Мы только начали.
– Ну ты шпионка, – пошутил он. – Я рад, что ты приехала, Джиллиан.
– Я тоже.
Мы ласково друг другу улыбнулись, и я вдруг осознала, насколько ближе мы стали всего за пару дней. Впервые за многие годы мы оказались на одной стороне, были откровенны друг с другом – будто снова вернулись в те счастливые времена, когда мама была жива.
На следующее утро мы с папой вместе отправились за продуктами. Когда мы под проливным дождем и низким пологом облаков ехали домой, я повернулась к нему:
– Я почти ничего с собой не взяла. Так спешила убраться из квартиры, что просто, не думая, схватила охапку вещей и забросила в чемодан. Поэтому мне, наверное, стоит вернуться в Нью-Йорк.