Тогда почему он молчал так долго? Почему дождался, пока я отдалась ему? Пока не начала умолять о правде?

Я выхожу из комнаты почти в полдень и даже тогда не уверена, что готова к встрече с Уильямом. К счастью, в гостиной его нет. Только Дафна, развалившаяся на одном из кухонных шкафов. Она приоткрывает глаза, когда замечает меня, сладко потягивается и зевает.

— Долго же ты спала, — говорит она, спрыгивая на пол. — Наверное, утомилась после всех этих стонаний. А потом еще крики были.

Я заливаюсь краской. Когда я вылетела из комнаты отдыха, в кухне были Монти и Дафна. Монти растянулся на спине на кухонном острове, курил сигариллу, а Дафна потягивала ликер из крошечной деревянной чашки. Никто ничего не сказал, но тишина сказала все за них — наверняка слышали абсолютно все.

Я кривлюсь:

— Здесь… кто-нибудь есть?

— Монти и Уильям пошли помогать с подготовкой к балу.

Меня захлестывает облегчение. До самого мероприятия еще есть время. Может, получится все это время держаться в тени и не пересекаться с Уильямом вовсе. Хотя сердце снова проваливается в пустоту, стоит вспомнить его последние слова:

…пожалуйста, вернись ко мне, если в твоем сердце найдется желание все это уладить.

Я хочу. Правда хочу. По крайней мере… кажется, что хочу.

Но я все еще в запутанных чувствах. Не готова говорить с ним об этом.

— Ты уже выбрала, что выставишь на аукцион? — спрашивает Дафна, вырывая меня из мыслей.

В панике у меня сжимается грудь. Конечно же, я не могу отдать экземпляр книги Уильяма с нашими пометками. Или… книги Кэсси.

— О, э… пожалуй, предложу персонализированный экземпляр «Гувернантки и фейри».

— Не так уж захватывающе, как свидание с Уильямом.

У меня пересыхает во рту. Черт. Его свидание. Я совсем забыла. И теперь от одной этой мысли желудок скручивает узлом. Я не хочу, чтобы он шел на свидание с кем-то другим.

Даже если это не настоящее свидание.

Конечно, это не будет настоящее свидание.