— Расскажешь мне про Джун?

Ее вопрос прорезает сердце, выкачивая из него все тепло, в котором я только что утопал. Это последнее, к чему я был готов. Правда, которую я скрывал. Намекал, но ни разу не говорил прямо.

До этого момента казалось, что еще слишком рано. Этот секрет нельзя было доверить тому, кто всего лишь мой соперник, как бы мне ни хотелось, чтобы она была для меня большим. Если бы она не стала для меня большим, то и знать ей об этом было незачем.

А теперь…

Черт. Теперь, кажется, уже слишком поздно.

Сердце забивает тревожный ритм.

Эдвина снова поднимает голову, нахмурив брови.

— Ты же рассказывал другим. Ты говорил Джолин. Почему не расскажешь мне?

Я сглатываю сухость в горле.

— Эта история не для тебя.

— Почему? — она выскальзывает из моих рук, садится. — Почему они заслужили знать, а я нет?

— Дело не в том, кто заслужил, а кто нет. Просто… я боюсь. Что все изменится. Что ты будешь смотреть на меня иначе, когда узнаешь.

Она качает головой:

— Я не буду ревновать, если ты об этом. Я просто хочу знать последний кусочек, который ты от меня прятал. Хочу понять, почему ты его прячешь.

Я поднимаюсь, сажусь рядом, потирая челюсть. Теперь уже я избегаю ее взгляда.

— Кто такая Джун, Уильям?

Пульс стучит в висках, и я жалею, что моя одежда лежит так далеко. Я бы отдал что угодно, чтобы прикрыться, спрятать ту уязвимость, что чувствую сейчас.

Она наклоняет голову, ловит мой взгляд:

— Кто эта великая любовь твоей жизни, о которой ты пишешь все свои стихи?

Я тяжело выдыхаю и все же встречаюсь с ней глазами.