– Нет, Яков Ионович, Лужников шутит, – сказала я.

– Пожалуйста, давай ты просто попробуешь, – с мольбой во взгляде Ионыч протянул мне руку. – Очень тебя прошу!

Я замешкалась, думая о том, что нужно выйти и позориться перед двумя классами сразу без репетиций.

– Давайте я буду в паре с Алисой, – неожиданно вызвался Тим, вставая.

Но только Ионыч обрадованно встрепенулся, как с заднего ряда послышался другой голос:

– Лучше я.

Все обернулись. Ершов просто поднял руку, однако подняться не потрудился.

– Я до шестого класса занимался бальными танцами, – сказал он так, что поверить в это было сложно, но Ионыч торопливо закивал.

– Хорошо. В таком случае прошу на сцену.

– А я до седьмого класса занимался, – выкрикнул Тим, пробираясь по ряду.

Было ясно, что он тоже шутит, но Ионыч опять не понял.

– Что ж, убедительно и похвально. Что скажешь, Алиса?

– А что мне сказать?

– Решение за тобой. Кого выбрать?

– Выбирайте обоих. Пусть танцуют друг с другом. Они хоть занимались, а я нет.

Все снова заржали.

– Давай-давай, шутница! – Учитель легонько подтолкнул меня к сцене, на которую уже с двух сторон проворно заскочили Тим и Ершов.

– Так дело не пойдет, – Ионыч нахмурился. – Иннокентий, посиди, пожалуйста, в запасе.

– А чего это в запасе? Пусть там Рощин сидит.

– Тимофей! – Ионыч посмотрел на Тима.