Я понимаю, что он прав. Правда, понимаю. Наше счастье не так важно, как жизни других. Но от этого мне не становится легче, не становится менее больно. И внезапно я не могу сдержать свои слезы, как бы я ни старалась.

Они застилают мои глаза, превращают Джуда – и весь мир вокруг меня – во что-то размытое, туманное, пока мне не начинает казаться, что я вижу все умноженным втрое.

Часть меня удивляется – не может не удивляться тому, что все выглядит именно таким, что все кажется мне именно таким – когда я плачу не в душе. Но остальная часть моего существа не может перестать рыдать на достаточно долгое время, чтобы осознать, что все это значит. Только не теперь, когда осколки моего и без того уже разбитого сердца разбиваются и дальше, и все мои мечты разлетаются в прах.

Глава 57 Три страйка – и ты мертв

Глава 57

Три страйка – и ты мертв

– Кумкват, – голос Джуда срывается, когда он проводит большим пальцем по моей скуле, стирая с нее слезы. – Я не могу оставить тебя, когда ты в таком состоянии.

Мне хочется попросить его, чтобы он вообще не оставлял меня, не уходил. Но я не могу. Не тогда, когда, закрыв глаза, я всякий раз до сих пор слышу истошные вопли Евы. Не тогда, когда я не могу не думать о тех годах, которые Каролина провела в тюрьме, притом без всякой причины. И не тогда, когда на мои плечи давит тяжкий груз всего того, что произошло сегодня, – всего того, что пошло так ужасно не так.

И потому я делаю то, что кажется мне невозможным, – перестаю плакать. Вытираю глаза. И говорю ему:

– Все в порядке. Просто иди. Со мной все будет просто улет.

Если такое вообще возможно, он становится еще печальнее.

– Улет? Ты в этом уверена? Ты не имела в виду – в порядке?

Я понимаю, о чем он спрашивает, и мой ответ нет. Я не имею в виду в порядке. Я имею в виду улет. Потому что в эту минуту я чувствую себя чертовски, чертовски ущербной и тревожной. Как и он сам. Так что да.

– Так оно и есть. Я в порядке.

Больше он ничего не говорит, а просто кивает и начинает медленно отступать.

– Клементина! – В муку, связывающую нас, вклинивается голос моего кузена. – О боже, вот ты где! Мы искали тебя везде! Мы переносим открытие портала на более раннее время.

Я заставляю себе оторвать взгляд от Джуда и повернуться к нему. Это самая трудная вещь, которую я когда-либо делала. Потому что я знаю, знаю в глубине моей души, что, когда я повернусь обратно, Джуд уже уйдет.

– Кто такие эти мы? – спрашиваю я, когда мой кузен подходит ближе, хотя уже знаю ответ на этот вопрос.

Он закатывает глаза, но я не обращаю на это внимания, потому что пытаюсь понять, почему он выглядит так странно, хотя я больше не плачу. Неужели это оттого, что я плакала не в душе?