Я проделываю это еще пару раз прежде, чем чувствую в себе силы оглядеться и попытаться понять, где я нахожусь. Если мне повезет, я окажусь недалеко от острова и смогу доплыть до берега.

Есть какая-то ирония в том, что теперь, когда я наконец оказалась вне этого острова, мне так хочется снова добраться до него, но думаю сейчас мне сгодится любой остров, любая суша. Я начну беспокоиться о том, чтобы убраться с него снова, если смогу пережить следующие десять минут.

Но, когда тебя бросает волнами в штормовом океане, это отнюдь не лучший наблюдательный пункт, и я не могу разглядеть остров. Я не могу увидеть ничего, кроме следующей волны, готовящейся обрушиться на меня. А затем еще одной. И еще, и еще.

Каждая волна забирает у меня все больше энергии, и каждое усилие, которое я делаю, чтобы остаться на поверхности, изматывает меня все сильнее и сильнее. Но я ухитряюсь все же не погружаться в глубину снова. Не имея понятия, куда я двигаюсь, зная только, что мне необходимо что-то делать, я ожидаю, когда в меня ударит следующая волна. Волны движутся к берегу – во всяком случае, я так думаю. Не то чтобы у меня был в этом вопросе богатый опыт, хотя я и выросла на острове. Но, быть может, если я буду плыть с волнами, а не бороться с ними, это приблизит меня к острову.

Приблизит к безопасности.

Ветер стал еще сильнее, и океан бушует еще неистовее, так что вскоре накатывает еще одна волна, и у меня появляется возможность проверить мою сырую теорию.

Я вижу, как она растет, вижу, как она становится выше и выше. И я делаю глубокий вдох и говорю себе, что, когда она покатится надо мной, мне надо будет бороться с ней. Мне надо будет расслабиться и просто позволить ей нести меня.

Это самая трудная, тяжелая вещь, которую я когда-либо делала. Тяжелее, чем потерять Джуда. Тяжелее даже, чем потерять Каролину, которую сначала отправили в тюрьму, а затем убили. Это определенно тяжелее, чем согласиться с тем, что я могу здесь умереть, так и не увидев того, что находится за пределами этого острова.

Но думаю, я всегда это знала. Вот почему я борюсь за контроль, сколько себя помню. За контроль над своим выбором, над своим телом, над своей магической силой. Контроль над всем в этом мирке, созданном для того, чтобы при любой возможности отбирать у меня этот контроль.

Я проиграла больше битв, чем выиграла, – намного больше. Но как скверно ни обстояло бы дело, я никогда не переставала бороться. Никогда не оставляла попытки цепляться хоть за какой-то контроль над моей жизнью.

И что же, неужели теперь мне придется отказаться от борьбы? Согласиться отдаться на волю этого шторма, этой волны, этого безбрежного бушующего океана, которому плевать на мою жизнь, на мои желания – это самое трудное из всего, что мне когда-либо приходилось делать.