– Это был кошмар, – договариваю я за него.

– Да. – На секунду он сжимает губы. Мне кажется, что на этом он оставит эту тему, но он продолжает: – Моя мать пыталась предать это забвению, правда, пыталась. Но после той ночи она уже не могла смотреть на меня так, как прежде. Под конец она вообще больше не могла смотреть на меня, но это было правильно. Я и сам больше не мог смотреть на себя самого. Тогда она и отправила меня сюда.

– Ты же был всего лишь ребенком, – шепчу я, чувствуя, как меня пронизывает ужас.

– Ребенком, обладающим невообразимой силой, которую он не мог взять под контроль, – поправляет меня он. – Разве эта школа предназначена не для этого?

– Если честно, я больше не понимаю, для чего вообще существует эта школа. Но я точно знаю, что то, что произошло, когда тебе было семь лет… это была не твоя вина.

– Я убил моего отца. Это не может быть не моей виной. Как и в случае с Каролиной. Я до сих пор не…

– Что? – спрашиваю я, потому что, что бы он ни скрывал, я хочу это знать. Между нами было много тайн, и все они только причиняли нам обоим боль. Если нам когда-либо удастся соединиться, быть вместе, мы должны вытащить на свет их все.

– Я даже не понимаю, как это произошло, как я дал ему вырваться на волю. Я потратил следующие семь лет, стараясь сделать так, чтобы это никогда не повторилось, – шепчет он. – Когда я оказался здесь, у них не получилось лишить меня моей магической силы, потому я проводил каждую ночь, учась контролировать кошмары. Учась контролировать эту силу. Прилагая все усилия для того, чтобы больше никогда не утратить контроль и не причинить кому-то вред. И у меня это получалось. Семь лет это работало исправно, и я начал думать, что, возможно, все будет хорошо. Что, возможно, я могу снова положиться на себя. А потом…

– Я поцеловал тебя и утратил контроль, и Каролина… – его голос пресекается, и он делает глубокий вдох прежде, чем попытаться снова. – Твой худший кошмар состоял в том, что ее отправят в Этериум. Она вечно нарушала правила, ее все время оставляли в классе после уроков. Нам было десять лет, когда ей начали грозить, что отправят ее в тюрьму, но никто никогда не верил, что это действительно произойдет. Никто, кроме тебя.

– Это потому, что я знаю мою мать лучше, чем кто-либо другой.

– Да, я знаю. – Он улыбается грустной улыбкой. – Именно поэтому часть тебя всегда и опасалась, что это случится. Но этого бы не случилось, если бы я не заставил твой худший кошмар сбыться. Однако я это сделал и разрушил все.

Мне по-прежнему больно слышать, как он говорит это.