Do Not Go Gentle Into That Good Nightmare[31]– не уходи безропотно во тьму

Никаких рек крови, никаких гор мяса. Просто такое множество кошмаров, заполняющих воздух, что сквозь них ничего не видно.

По крайней мере до тех пор, пока Джуд не начинает собирать их и одного за другим отправлять в гобелен.

Я с чем-то вроде благоговейного восхищения наблюдаю, как он медленно методично очищает зал, собирая кошмары по одному. И, несмотря на все, что мы пережили, не могу не думать о том, как мне повезло быть сопряженной с таким сильным прекрасным парнем, обладающим такой магической силой.

Каким-то образом мы, вопреки всему, выдержали эту бурю. Мы научились противостоять чудовищам. Более того, мы научились противостоять им вместе. И хотя мы при этом получили раны, которые никогда не заживут, мы обрели друг друга. А я о таком и не мечтала.

Наконец Джуд отправляет в гобелен последний кошмар, и мы секунду наблюдаем за ним, ожидая, что из него появится еще один Анри. Но, похоже, это было единичное явление.

Слава богу. Потому что мне кажется, я едва могу выносить и одного этого типа. На протяжении всей этой схватки он прятался на балконе и только теперь спускается, чтобы присоединиться к нам. Поистине, ничто не может сравниться с оракулом, боящимся жить в настоящем.

Он трус.

Я снова поворачиваюсь к Джуду, чтобы посмотреть, в порядке ли он, но он уже пересек зал и стоит на коленях рядом с Эмбер и Саймоном.

Не знаю почему, но как только я вижу его, у меня холодеет кровь, и я бросаюсь бежать к ним. На бегу я лихорадочно ищу внутри себя окно Эмбер и, найдя его, пытаюсь открыть цветные створки. Но их краски блекнут еще до того, как я успеваю протянуть к ним руку – сначала зеленая, потом лиловая, пока не остается только красное стекло прошлого.

И я понимаю.

Даже до того, как я добегаю до них, я все знаю.

Знаю до того, как Саймон испускает душераздирающий крик.

Эмбер умерла.

Я быстро пробегаю последние несколько ярдов и падаю на колени рядом с Джудом.

– Что произошло? – выдыхаю я.

– Я думал, она справится, – шепчет Саймон. – Я правда так думал. То есть она была ранена – я знал, что она ранена, но она продолжала бороться, продолжала пытаться загореться, продолжала пытаться взлететь… – его голос срывается, и его прекрасные, как у всех сирен, глаза наполняются слезами. – А когда все почти закончилось, когда от нее остались только тлеющие угольки, она сказала… – Когда он замолкает на этот раз, у него вырывается всхлип. Я хочу обнять его, но внезапно рядом оказывается Моцарт. Она кладет одну руку на его спину, а другую на спину Джуда, и они трое обнимают друг друга.