Лера отпрянула, словно увидела привидение, дико ощерилась:

— Мама, где твои таблетки?

— Там, на тумбочке, — прохрипела Элла Ильинична и махнула рукой.

Я отыскала пакет, отнесла его Лере, потом зашла в детскую, одела Женьку, проследила, чтобы Никита не возился дольше положенного.

— На выход! — приказала я.

С затравленным видом дети вышли в прихожую, остановились в растерянности.

— Дмитрий Иванович совсем плох, — сообщила мать.

— Нужен врач?

— Не знаю, он сидит и не шевелится, на вопросы не отвечает.

— У него шок. Забирай детей, уводи их отсюда!

Никита взял Женьку за руку, но та неожиданно вырвалась, подбежала к матери и уткнулась лицом ей в живот.

— Лера, выведи Женьку сама! — попросила я.

— Пускай остается, — откликнулась Лера, — Забирайте Никиту!

Никита и мать молча вышли из дома, я закрыла за ними дверь и вернулась к Дмитрию Ивановичу:

— Вам нехорошо? Дать таблетку?

Он поднял на меня глаза, болезненно поморщился:

— Нет, мне таблеток не нужно. Не хочу я таблеток.

Пришлось опять бежать на кухню:

— Мне кажется, Дмитрию Ивановичу нехорошо.

Элла Ильинична всхлипнула, убрала со лба волосы, дрожащими руками открыла свой пакет, выбрала одну из упаковок, надломила в двух местах и тяжело зашагала в комнату.