Лера повернула к свекрови свое хорошенькое заплаканное личико и назидательно произнесла:

— Свои мозги иметь надо! Как он теперь жить-то будет? Вот уж кого жалко, вот кто действительно места себе не находит. Как он, должно быть, раскаивается! — в ее глазах мелькнуло почти сочувствие, — Я создала для Саши мир, о котором он мечтал, в котором был счастлив, а другие только завидовали и пользовались нашей добротой. Саша всегда ко мне прислушивался, знал, что я плохого не посоветую. Умные люди всегда понимали, как важно поладить со мной, ведь мы — две половинки одного целого. Чего захочу я, того захочет и Шурик… Ну, теперь-то понятно, что от всех этих мнимых друзей нужно держаться подальше.

И мне стало страшно оттого, что в минуту скорби кто-то пытается устроить свои мелкие и грязные делишки, уесть и зацепить, кому-то что-то доказать. Самолюбование на смертном одре выглядело тошнотворно. С головой у Леры все было в порядке, а вот с душой намечались большие проблемы. Что за цель преследовала новоиспеченная вдова? Зачем произносила она эти гадкие и непорядочные слова? Обида на всех, на меня в том числе, за то, что не страдаю? Неужели сам факт, что чужие мужья еще живы, был для нее оскорбителен? Я слушала Валерию, а сама надеялась, что приедет Антон и положит конец этой муке.

Ровно в полдень раздался звонок. Я кинулась к дверям, как к спасательному кругу.

В тусклом свете коридорных ламп Антон казался бледной тенью. Был он сер и небрит, под глазами — круги. За спиной у Антона стоял Беляков, его явно пошатывало.

— Ты здесь? А как же переломы?

— Сбежал, — ответил Беляков, — сейчас не до них — дел по горло…

— Мы едем в церковь, — объявил Антон, — Потом заедем к Сашке на работу — посмотрим, что там с панихидой.

Все разом засуетились, засобирались. Началась суматоха. Пока Лера приводила себя в порядок, Элла Ильинична давала указания мужу, а я таскала кофе то Антону, то Белякову, совала бутерброды в их ватные руки и все пыталась усадить за стол.

Наконец, Лера изъявила готовность и, побросав свои дела, мы потянулись на выход.

Всю дорогу Беляков описывал сценарий похорон, время и место прощания с телом. За разговорами мы не заметили, как добрались до храма. Антон сразу прошел к алтарю, а мы встали в очередь за свечками. Женщина с усталым лицом объяснила, где ставить за упокой и как заполнять поминальный листок.

Антон появился минут через пять:

— Я обо всем договорился, сейчас к нам выйдет иерей.

И действительно, в глубине зала возник бородатый сановник с надменным лицом:

— Кто насчет отпевания?