Я указала на страшную дверь.

Едва взглянув на Митьку, врач констатировала смерть.

Следующие несколько минут она задавала вопросы, что-то искала на теле.

— Что вы ищете? — спросила я.

— Следы насилия, — ответила врач, изучая Митькину голову.

— Отец говорит, они общались утром.

— Исключено! — врач снова покачала головой и указала на трупные пятна.

— Где телефон? Я вызову милицию.

— Зачем милицию? — удивилась я.

— Пятна крови на подушке я не отношу к криминальным — скорее всего произошло кровоизлияние в мозг, а вот по возрасту покойник подпадает под следствие. Я оставлю вам маску и перчатки, вдруг милиция захочет осмотреть…

— Когда он умер? — спросила я, холодея.

— Дня три, не меньше, — последовал ответ.

— Причина смерти…?

— Я не патологоанатом, — вздохнула врач, — Если поможете, я осмотрю его со всех сторон.

— Как я могу помочь?

— Надевайте перчатки и маску! — велела доктор, — Вы его приподнимите, а я осмотрю живот и грудь.

Мне тут же стало дурно. Я поняла: еще минута, и никакая сила не сдвинет меня с места. Я быстро натянула перчатки и, опережая страх, шагнула к кровати. Спасало одно — отсутствие мерзкого запаха — каким-то странным образом он мигрировал по дому, расползался по комнатам, прятался в кухне, где я приняла его за смрад из помойки… в конце концов он просочился в кабинет и застыл там, словно зачумленный пес в заброшенном подвале.

— Тяните вверх! — скомандовала врач и присела на корточки.

Я приподняла Митьку за плечи и тут же ощутила его неживую природу: внутри что-то чавкало и колыхалось… Мои руки разжались, и Митькино тело грузно опустилось на кровать.

Врач посмотрела на меня с сочувствием: