— Мертв! — прошептала я и начала оседать.

Пепельное лицо Олега Петровича уже уплывало в дрожащий тоннель, когда я крепко ухватилась за кровать.

Нет, не могла я, не имела права терять сейчас сознание — у старика за спиной два инфаркта, еще один его добьет.

— А я все грел его, только согреть никак не мог! — Олега Петровича мелко трясло, гримаса боли исказила рот.

Я подхватила старика под локоть:

— Дышите, Олег Петрович, дышите! Сейчас мы выйдем из комнаты, вызовем скорую… Вы только дышите!

В прихожей он начал стенать и метаться:

— Ну, где же врач? Где скорая? Где эта чертова советская медицина? Вот увидишь — никто не приедет! Им наплевать на нас! Они к таким, как мы, не ездят!

Он все кричал и вырывался, а я все тянула его за рукав, подальше от Митькиной комнаты и все твердила, как заведенная:

— Туда нельзя! Не нужно возвращаться!

Наконец, мы вошли в кабинет, я отыскала телефон и набрала 03.

Пока я говорила с оператором, Олег Петрович метался из угла в угол. Он рвался что-то предпринять, кричал… размахивал руками…

Я повесила трубку, усадила его на диван:

— Когда вы разговаривали с Митькой?

— Сегодня утром.

— И он отзывался? — я пыталась понять, когда, в какой момент Митька перестал отвечать.

— Еще мы разговаривали днем. Я приносил ему поесть.

— А он?

— А он не захотел, — Олег Петрович молитвенно сложил ладони, — Сходи к нему, дочка, посмотри, может помощь нужна? Не хочешь? Боишься?

— Побудьте у себя, я сделаю, что нужно.