— К Кучуку-эффенди? — Даур задумался. «Турок пошел к турку, — что тут странного?» — пытался он утешить себя.

Бирам обрадовался появлению Согума. Старые друзья по несчастью горячо обняли друг друга.

— Со мной гость, — сказал Согум, указывая большим пальцем правой руки через плечо.

— Кто же это?

— Это Темур из Дала.

— А где же он?

Тут обнаружилось, что Темур отстал.

— Ну, ничего, придет, — проговорил Согум.

Даур успел по дороге домой окунуться в море и чувствовал себя довольно сносно, несмотря на изрядное количество вина, выпитого в харчевне.

— А где же твой гость? — спросил Согум, грузно опускаясь на скамью перед камином.

— Его пригласили во дворец.

— А как у него, это самое… поджилки не трясутся?

Бирам взвесил свой ответ.

— По-моему, трясутся, — сказал он, — но виду не подает.

Пожалуй, это была правда. Как и всякий, кто чувствует за собой грехи, Аслан не был спокоен. Однако он уповал на мудрость своего отца. Не в интересах старого князя открыто проявить вражду к раскаявшемуся сыну. Напротив… И Аслан пробовал разобраться в этом «напротив». Он говорил себе: «Отец обставит примирение как можно торжественней. Он постарается извлечь всю выгоду из моего возвращения. Он это сделает для того, чтобы покрепче скрутить своих противников — Маршанов и Диапш-ипа… Нет, отец не допустит того, чтобы с моей головы упал хотя бы волос… Пока не допустит! А дальше видно будет». Княжич затеял большую и опасную игру. И очень скоро решится вопрос, станет ли он послушным волом или гордым джейраном…

— Значит, княжич вернулся из-за моря?.. — проговорил Согум. — Ну что ж, поглядим…

— А этот пошел к купцу? — еще раз спросил у отца Даур, поглощенный мыслями о таинственном молодом турке.

— Прямой дорогой к нему.

Даур оседлал коня, привязанного невдалеке от дома, возле фелюги, затем скатал бурку, всыпал в газыри пороху, проверил кремневку.