Даур сильнее прижимает старуху к своей груди. Хорошо, что она не глядит на него и не видит его слез, — плохо, когда мужчина плачет…

— Что же дальше? Говори…

— А сестру твою увезли… Всех молодых увезли… И брата твоего и многих других…

Старуха хватает племянника за руку и увлекает его в рощу. Там, среди старых сосен, выросли могильные холмики, свежие и рыхлые.

— Вот здесь твой брат… Там твой дядя… А там соседи: Торкан, Гудим, Мац… Вот здесь дети… Но твой брат не дался живым… Он дорого им стоил…

— Тетушка… Как началось все это?

Старуха меняется в лице. Она запрокидывает голову, скрещивает на груди руки и говорит твердым голосом:

— А разве ты не знаешь, с чего начинают все разбойники? Разве ты не знаешь, что им надо от нас? Добра нашего надо, крови нашей. Вот так и началось!

Даур падает на колени перед многострадальной тетушкой Есмой.

Не для того он преклонил колени, чтобы оплакать собратьев, — нет, это сделают другие. И не для того, чтобы проклинать врагов, — это тоже сделают другие. В это утро, в присутствии старшего и любимого человека, он хотел безмолвно принести страшную клятву в том, что отныне целью его жизни будет месть врагу, суровая и безжалостная месть.

Старуха бросается ему на шею и рыдает. Откуда вдруг появились слезы? Они хлынули, как дождь в грозу, хлынули безудержно, неистребимо…

Друзья мои, много слез и крови пролилось по вине султанов. Много опустело деревень, много погибло людей, исчезли целые народности. Старая Есма — всего песчинка среди сонма пострадавших, но как велико ее горе! А что, если собрать воедино страдания всех людей, замученных султанами? А что, если рекою потечет по земле вся кровь, пролитая султанами? А что, если собрать воедино гнев людей, обездоленных и униженных султанами? Какая сила на земле смогла бы противостоять ему, этому великому народному гневу?!

19. ПОСЛЕ ПИРА

19. ПОСЛЕ ПИРА

Беспримерное убийство на пиру произвело на князей сильное впечатление. Одни из них так были поражены, что, как говорится, онемели; другие — струсили; третьи — окончательно утвердились во мнении, что надо быть вместе с Келешем, только с ним…

Аслан долго не мог прийти в себя: говоря по правде, он не ожидал такой развязки. Кровавое происшествие на пиру сбило его с толку, смешало на время все его мысли. Княжич увидел сам, собственными очами, как легко слетает с плеч башка предателя, и это ужаснуло его.

Но внешне Аслан вел себя безупречно. За его движениями следили пристально, к его словам чутко прислушивались, и княжич, надо отдать ему справедливость, умел держать язык на привязи.