— Существуют службы, которые сделают это за вас. За плату, само собой. Есть одна, которую я всегда рекомендую. Две сестры, из местных. Они утащат все, что не стоит продавать, и продадут все, что стоит. Затем они устроят в доме предпродажную уборку. Работают быстро. И вышлют вам все деньги, которые останутся за вычетом оплаты их услуг.

— Продано. Я и не знал, что есть люди, которые этим занимаются.

— Множество людей теряют родителей, Расти. А потом им приходится иметь дело с их имуществом. Я все время это вижу. Это слишком ошеломляет. Частично потому, что родители за свою жизнь скопили много вещей. Частью потому, что это общая история. Слишком много чувств.

— Так, позвольте понять, правильно ли я понял. Получается, я мог бы уложить кое-что, немногое, из вещей и уйти отсюда. А вы занялись бы всем остальным.

— Это и есть моя работа. Вам придется только забрать все, что вам может понадобиться. Потому как все, что вы не увезете, будет ликвидировано. Так или иначе.

Я огляделся. Что мне необходимо? Пару нужд я держал в голове, но их не удовлетворить ничем из хранящегося под крышей этого дома.

— Одни фото, наверно. Фотографии на камине. И большой альбом.

— Финансовые документы.

— Точно. Рад, что вы напомнили. Мне придется много концов свести с концами в маминых делах. Я пустил их на самотек.

— Вот так и я свои проценты заработаю. Можно, я еще предложение сделаю?

— Конечно.

— Понимаю, наверное, прямо сейчас сентиментальные чувства вас не обуревают. Но — осмотрите чердак. Чердак — это всегда место, где живет память. Праздничные украшения до сей поры семейная традиция, только о них загодя не думаешь. Пепельница, которую вы смастерили для мамы в летнем лагере.

Я едва не сказал: «Так вот где в этом доме можно найти пепельницу!» Не сказал.

— Вынужден просить вас о странной любезности.

— Наверное, я слышала и постраннее.

— Я все время думаю… — Потом я умолк. И всерьез усомнился, стоит ли продолжать. Но — нужно. Выбора у меня не было. — Все время думаю, что, возможно, моя подруга Анат потеряла номер моего телефона. Возможно, он был в пекарне и сгорел. Возможно, она не может узнать его по справочной, потому как она не знает, что мой мобильник зарегистрирован в Джерси-Сити, а не в Нью-Йорке. Но она знает, где находится этот дом…

Я ждал. Молчание. Я поднял взгляд, надеясь, что Шерил Бейкер-Кин не слышала про меня с Анат и глаза ее не будут полны умилительной симпатии. Я проиграл. Были полны.

— А вы не пробовали сами позвонить ей? Или прогуляться до их дома?

— Единственный номер, какой был у меня, это телефон пекарни. Две недели я потратил, отыскивая, где они живут, в справочнике их нет, и, пока я добрался туда, они собрали вещи и уехали. Понятия не имею — куда. Неважно. Это глупо. — Я понимал, что Анат, наверно, даже не пыталась звонить.