Ушёл он или не ушёл? Пойти проверить или лечь и снова заснуть? Ведь по-хорошему – на что он мне сдался, этот парень с папуасами в бровях? И почему я должен верить его словам об обмане? Может быть, это он обманывает меня.

И ещё. Как меня всё-таки зовут?

Нет, старик, это сейчас неважно. Один придурок решил сбежать и потянул за собой другого, а этот другой взял и проспал, и теперь пойди разбери, состоялся побег или нет; для разбора как минимум нужно выйти из этой палаты и войти в другую, а я…

Плач нарушил тишину мышиным писком. Звучал он так, словно где-то далеко-далеко громко-громко плакал мужчина. Не рыдал, а именно плакал – жалостливо, почти воя, он перемежал плач всхлипами, и мне казалось, что всхлипы эти планируют на меня сверху.

Я медленно поднял голову. В потолке никаких отверстий не было. Даже лампы висели на стенах в виде бра.

Но стоп. Вот. Это, наверное, вентиляция. Квадратные дыры в стене под потолком – одна слева, другая справа от меня. Палаты, должно быть, нанизаны на эту невидимую трубу, как мясо на шампур, и через неё звуки пробираются в комнаты и заставляют принимать далёкое за близкое.

Я присмотрелся. Нет, я не задумал побег через вентиляцию: дыры были слишком малы даже для ребёнка. Но я видел, что отверстие в палату Дикого забито тьмой. Может, он сам проспал? А если сбежал, то как умудрился не заснуть в темноте, в то время как я вырубился при включенном свете?

Это заведение начинало пугать меня.

Где все, кого я должен любить? Где моя семья? Что с моей памятью? Что с моим именем и с именами всех вообще в этой чёртовой шарашке?!

Вдруг в коридоре зазвучали шаги, и я, различив цоканье каблучков, поспешил бухнуться на подушку. Закрыл глаза и притворился спящим, а ровно через секунду сестричка вошла в мою палату. Постояла на пороге – я был уверен, что она смотрит на меня, – выключила свет и вышла. А потом, судя по звуку на мгновение замерших шагов, навестила Дикого. Я силился определить, что она там делает, но у меня ничего не выходило. У него не горел свет, но сестричка пробыла в его палате минут десять. А потом неслышно ушла – неслышно для меня, потому что в ожидании её отбытия я просто уснул.

Проснулся снова со светом. Внутренние часы говорили, что солнце уже взошло, разум отказывался верить в утро без визуальных доказательств.

На всякий случай проверив, что с ногами всё в порядке, я поднялся, умылся над раковиной в углу и стал ждать куклу. Ведь она же придёт за нами, старик? Придёт. Мы не станем задавать ей глупые вопросы, вместо этого постараемся разобраться сами, верно? Верно.