Уэллс молчит, делая одну затяжку за другой. Вскоре табак в его трубке сгорает дотла.

— Как бы то ни было, — говорит он, — я за тебя спокоен.

— Но я беспокоюсь не о самом себе, мистер Уэллс. Меня беспокоит все вокруг. Иногда мне кажется, что я не принадлежу этому миру.

Из груди Уэллса вырывается гулкий смешок.

— Это чувство мне знакомо, — говорит он.

— Тогда, может, подскажете, как мне от него избавиться?

— Ты можешь он него избавиться. Но я искренне надеюсь, что ты не станешь этого делать.

Он делает шаг вперед, наклоняется и толстыми пальцами сжимает плечо Стэнли.

— Это дрянной и пошлый мирок, — говорит он, — тот, в котором мы живем. Не становись его частью. Постарайся создать свой собственный мир.

Он выпрямляется и вставляет в рот погасшую трубку.

— Кстати, — говорит он сквозь зубы, — ты захватил с собой книгу?

— Она внизу, в моей куртке.

— Тогда принеси ее. А я пока составлю список, о котором ты просил.

Спускаясь по лестнице, Стэнли слышит голос Сюннёве, напевающей что-то без слов, но не оборачивается, чтобы на нее взглянуть. В прихожей он достает из кармана куртки «Зеркального вора» и вновь поднимается наверх.

Уэллс зажег настольную лампу под матово-зеленым абажуром. Увидев Стэнли, он встает из-за стола и широким жестом протягивает ему исписанный листок.

— У тебя уйдет немало времени на то, чтобы все это прочесть, — говорит он. — Можно твой экземпляр?

Стэнли отдает ему книгу, берет список и просматривает его под неяркой потолочной лампой: длинный столбик незнакомых имен, расположенных так ровно, с одинаковыми интервалами, словно Уэллс отмерял расстояние между ними линейкой. Почерк аккуратный, но очень своеобразный, так что разобрать его будет непросто.

Когда Стэнли поднимает взгляд от списка, Уэллс стоит, склонившись над раскрытой на столе книгой и сжимая в пальцах авторучку. Он застыл в этой позе с озадаченным лицом.

— Ах да, — говорит Стэнли, — забыл вам сказать. Кто-то уже сделал надпись на моем экземпляре. Кто-то из прежних владельцев книги — я же не в магазине ее купил. Что там написано, я так и не понял.

Уэллс разражается смехом. Это странный смех: слегка истерический, невеселый и неестественный.