– Мне сказал Максим.

Это было совсем неожиданно – я разговаривала с теткой поздно ночью, когда сын уже лег спать. Значит, не спал, все слышал, а сегодня позвонил деду.

Но говорить рано или поздно все равно придется, поэтому какая разница, когда? Почему бы не сейчас?

Я включила чайник, машинально взяла тряпку и вытерла стол, хотя он в этом не нуждался, потом села напротив свекра и сказала, не поднимая глаз от столешницы:

– Да, я хочу уехать.

– Куда? – он зашарил по карманам в поисках сигарет, встал, открыл форточку и закурил.

– В Омск, к тете Кире.

– Почему?

– Это что – допрос? – меня раздражала эта его манера задавать вопросы следовательским тоном, словно я провинилась в чем-то. Я, а не его сын, разрушивший нашу семью и ушедший к другой женщине!

– Нет, это не допрос. Я просто хочу знать, куда ты собираешься увезти моего внука, думаю, что имею на это право.

– Право – имеете, – кивнула я. – Но и я имею право жить так, как я хочу, а не так, как диктуете вы и ваш сын.

– Я разве когда-то вмешивался в вашу жизнь? – удивился свекор, и в его голосе зазвучала обида. – Мне казалось…

– Вот именно – казалось вам! Казалось, что все у нас нормально, а это была только видимость! Видимость, понимаете? – я повысила голос, хотя и понимала, что уж кто-кто, а он-то как раз и не виноват в том, что произошло, что переживает он не меньше моего. Но обида на Даниила захлестывала меня по-прежнему, и теперь я выливала это все на голову свекра. – Если бы вы не поощряли этого увлечения вашего сына каждой юбкой, то и не пришлось бы мне собирать вещи и уезжать отсюда! Я просто не могу дышать с ним одним воздухом, с ним – и с этой его Машкой, которую вы возводите в ранг святых! А что в ней святого, скажите? То, что мужа у меня увела, оставив ребенка без отца? В том, что Максим страдает?

– Я не заметил, что Максим страдает. Скорее, он страдает из-за тебя, из-за твоей постоянной злости, из-за того, что ты все время поливаешь грязью Даниила и его новую семью, в которой, кстати, мальчик чувствует себя лучше, чем дома! – неожиданно выдал свекор. – Ты хоть раз спросила, как у него дела в школе, в «художке»? Нет! Тебе это неинтересно, ты вся с головой ушла в свою ненависть. А эта самая Маша, которую ты так ненавидишь, звонит ему и спрашивает! Что, удивилась? Вот такая ты мать – не знаешь, что у твоего ребенка в жизни происходит! Тебе на все наплевать!

– Замолчите! – вскрикнула я, пораженная в самое сердце этим открытием. – Этого не может быть! Максим сказал бы мне…

– Он бы сказал, если бы был уверен, что ты его захочешь услышать. Но тебе некогда – ты слишком увлечена копанием в себе и ненавистью к Даниилу и его жене. В общем, так, моя дорогая. Максим сейчас соберет вещи и поедет жить ко мне, – выбросив сигарету в форточку, подытожил свекор. – Молчи! – предвосхитил он мой гневный вопль. – Я не забираю его насовсем, но пока он поживет со мной. Ребенок не должен находиться в атмосфере постоянной ненависти.