Однако голому вертуну мало было вертеться; он принялся истово пританцовывать, сохраняя при этом меланхолическое выражение лица, — ни дать ни взять Сидней Беше в Антибских улицах, — и Жюльетте сразу вспомнилось лето, нещадно палящее солнце, крепостная стена, дворец Гримальди.

Она двигалась, как во сне. Подошла поближе к мужу. Время от времени она вскидывала на него полные невыразимой боли глаза, ставшие с наступлением темноты густо-серыми, почти черными.

Они все еще не могли отделаться от образа неумолимого танцора, а Эгпарс уже вел их в следующую палату. И тут они, немало удивившись, услышали любимую песенку Домино Милый Рождественский Дедушка, по-фламандски, в детской интерпретации. До чего же слова песни не соответствовали обстановке, как неуместен был хоровод ангелов в этом аду.

Но экскурсия продолжалась: и снова снег, щелканье замков, огни, зажженные елки и отдаленный звон колоколов, доносившихся из деревни.

В приемной клоун Букэ, нарядившись Августом, наконец решился показать свой номер с зеркалом; обмазав партнера белилами, он поставил его по другую сторону воображаемого зеркала; когда тот копировал ужимки Августа, то получалось, как отражение в зеркале. Но вскоре «отражение» утомилось, игра разладилась. Тогда «отчаявшийся» Август кинулся на свое «отражение» и обратил его в бегство.

Сцена проходила под дружный хохот. Веселая забава! Печально, что ничего другого большинство в ней и не видели, потому что, как бы часто ни играли в эту игру, для нее требовалась смекалка — качество тонких организаций.

Букэ в парике из морковной ботвы раскланялся перед публикой и вернулся к «зеркалу». Осторожно ступая, он приблизился к зеркалу, заглянул за него и — шагнул в мир чудесных превращений. И уже никто не помнил о Букэ-убийце, о Букэ-развратнике. Этот ничтожный человек преобразился.

— Алиса в Стране Чудес! — воскликнул Оливье.

Букэ менялся на глазах: он стоял величественный, он проводил рукой по несуществующим пышным волосам, поглаживал бороду, королевским жестом запахивался в воображаемый плащ. Потом, вдохнув полной грудью, легко поднял тяжелую корзину. С лучезарной улыбкой он вытаскивал оттуда разные диковинные вещи. И показывал, как ими пользоваться. Он вытащил поезд и пустил его по рельсам. Потом дунул несколько раз в трубу. Он подражал всевозможным шумам…

Он был настоящим волшебником; для тех, кто не знал его жизни — все было захватывающе интересно: воображаемые наряды, в которые он рядил себя, волшебные превращения, талант клоуна. А для тех, кто знал, все это было невыносимо.