— Вот. Оказывается, и я мастак на решительные поступки. Что же вы тогда на Феликсе зациклились? Вроде бы вы были моей креатурой, а к Феликсу переметнулись.
Негляда растерялся. Понял, что колупнул больную ранку Дормана. Умолк. В собственные силки попал, бедолага.
— Понимаешь… он все-таки генеральный директор. Всему голова, — промямлил Негляда.
Рафинад притормозил на мрачно суетливой привокзальной площади.
— Все, Павел Зосимович, приехали, — ответил Рафинад. — Должен заметить: профессия банкира мне кажется одним из самых загадочных извращений человеческого общества. Ничего не производят, всегда в почете, всеми повелевают, делают деньги из денег. Абсурд! Общество посадило на плечи оборотистых проходимцев.
— Вы не правы, Рафаил Наумович. Банкир — санитар хозяйственной жизни общества, как волк санитар леса. Банки поднимают полезное и хоронят вредное…
Рафинад прижал акселератор, двигатель взревел.
— Намек понял. Спасибо, что подвезли, — Негляда открыл дверцу автомобиля и выпростал ноги на тротуар. — Извините, если что не так.
— Не переживайте, Павел Зосимович, — Рафинад приложил ладонь к тюленьей спине Негляды, помогая выбраться из низкого салона автомобиля. — Какой я банкир? Я — специалист тратить деньги, а не копить.
Едва пересек порог прихожей, Рафинад почувствовал холодок в груди — что-то стряслось.
Бронзовые рыцари у зеркала обескураженно разводили руки с канделябрами и таращили немые глаза, упрекая за долгое отсутствие.
Плаща Инги на вешалке не было.
Из комнаты выглянул отец. Его узкое лицо казалось еще уже и темнее обычного.
— Ах, это ты? — произнес Наум Соломонович с каким-то удовлетворением. — Ты один, надеюсь.
— А где Инга? — спросил Рафинад.
И тут же донесся голос матери:
— Он не спросит: как мама, где мама?! Его интересует только эта дамочка.
— Думал, ты ее воротил назад. Только что она выскочила из дому, — проговорил отец. — Куда ты подевался?
— Попал в затор. На Литейном мосту перекрыли дорогу… Она что, побежала меня искать?
Отец с силой захлопнул дверь комнаты, разгоняя слабый запах валерьянки…