Чингиз нагнал друзей на широкой лестнице.

— Уходите? Напрасно. Говорят, этот скрипач второй Паганини.

— Хватит с нас и Листа, — Рафинад протянул руку Чингизу. — Нет, я не шучу. Наргиз весьма и весьма… Ты что, женишься на ней?

Чингиз пожал плечами. В такой законченной и ясной форме, в лоб, мог задать вопрос только Рафаил, но с чего бы?

— У тебя на лице все написано, — дружелюбно подхватил Феликс. — Мы так решили независимо друг от друга. Как изобретатели радио — Попов и Маркони.

— Кто же из вас Попов? — Чингиз пробовал отшутиться от неловкого для него разговора.

— Во всяком случае, я, как всегда, Маркони, — съязвил Рафинад. — Кстати, о птичках… Завтра, в двенадцать, совещание, собираем «сенат». Феликс Евгеньевич подаёт в отставку.

— Что?! — ошалело воскликнул Чингиз.

— И для меня это новость, — добавил Рафинад. — Видно, Феликсу музыка навеяла эти мысли.

С этажа, поверх балюстрады, перегнулась служительница и прошипела с укором, что не рынок здесь, нечего базарить.

Молодые люди спустились в вестибюль.

— Решил целиком заняться банком, — Феликс говорил холодным тоном, как о деле отрезанном. — Приходи, обсудим. Только не хлопай дверью, как вчера, слишком дорого обходятся такие хлопки фирме.

Феликс и Рафинад вышли на улицу.

Мутные стекла наружного подъезда застили расплывчатые контуры. Постояв немного, Феликс и Рафинад разошлись в разные стороны.

Чингиз вернулся в зал.

На сцене высокий молодой человек, по-женски длинноволосый, прикрыл в экстазе глаза и, склонив голову, слушал свою скрипку, медленно поводя смычком. Чингиз прильнул плечом к стене и сунул руки в карманы брюк. Звуки скрипки слились сейчас для него в один ровный тон — мысли занимала услышанная весть. Если Феликс оставит свой кабинет, то кто же займет его кресло? Отцов учредителей после изгнания Власова осталось четверо. Контрольный пакет акций по-прежнему принадлежал Феликсу, за ним идут на равных Толик Збарский и он, Чингиз. Рафинад замыкает, у него всего девять процентов общего пакета. Конечно, дело не в арифметике — все решит голосование: должность генерального директора выборная, административная. Но при четном варианте голоса могут разделиться поровну.’ Тогда-то и может всплыть «серая лошадка». А ею реально может быть один человек — Семен Прокофьевич Гордый, шеф отдела безопасности. Гордого привел на фирму Толик Збарский, и Толик уже высказывался о том, что осиротевшее кресло пятого отца учредителя Власова может откупить Гордый… В свою очередь, Толика Збарского пригласил в бизнес Феликс Чернов, они были друзьями юности, вместе утюжили Невский проспект. Стало быть, Гордый, косвенно, человек и Феликса Чернова… А кто им, в сущности, Чингиз Джасоев? Приятель Дормана! Дормана, у которого всего лишь девять процентов от контрольного пакета. Смутьян Джасоев, втягивающий фирму в авантюру с криминальной структурой «Градус». И вообще чернозадый нувориш с сомнительными родственными связями, корни которых тянутся к Кузнечному рынку… Кто-кто, а Гордый уж досконально разнюхает, откуда дует ветер. И, заняв кресло генерального директора, приложит все силы, чтобы избавиться от «Кроны-Куртаж» или, по крайней мере, от самого Чингиза Джасоева. Конечно, Гордого тоже можно приструнить, есть методы…