В тот же августовский вечер Рафинад ехал по Измайловскому проспекту. И, повинуясь указующему персту вождя мирового пролетариата, который спрятался в нише здания Варшавского вокзала, плотиной перегородившего Измайловский проспект, повернул свой автомобиль направо. Угораздило же его выбрать путь, указанный вождем, — вдоль Обводного канала асфальт был сродни полигону для испытания автомобилей на тряску.

— Суки все, — брюзжал Рафинад, маневрируя между выбоинами дороги. Он имел в виду не только тех, кто ведал городским дорожным хозяйством; Признание Феликса, сделанное час назад в Малом зале филармонии, затмило впечатление от игры на рояле той славной девушки. Кажется, и Чингиз, несмотря на свою влюбленность, был ошарашен новостью. Рафинад понимал: прежде чем принять решение, надо обсудить ситуацию с Чингизом. Но он почел себя уязвленным решением Феликса и ехал сейчас охваченный одним чувством — оскорбленным самолюбием. Но каков Феликс?! А? Потомок князей Шаховских! Черта с два! В его жилах течет кровь вероломных Шуйских… Хочет не только стать банкиром, но и сохранить за собой «Крону». Ну и хитрец! Имея пятьдесят один процент акций контрольного пакета, он может плевать в потолок и, будучи банкиром, вполне реально распоряжаться делами «Кроны» независимо от того, кто станет во главе фирмы. А тут проворачиваешь торговые сделки, заставляешь людей работать в магазине по выходным, сам не знаешь отдыха ни днем, ни ночью. А в итоге?! Кто-то в белой сорочке и галстуке, а ты в дерьме. Молодец Чингиз, понял, что к чему, пытается учредить в Сибири свой бизнес. А ведь у него есть «Крона-Куртаж», самостоятельная, в сущности, фирма, со своим субсчетом в банке. Стоит только завести свою бухгалтерию, и можно жить спокойно, не то что он, болван, Рафаил Наумович Дорман, всю жизнь вкалывает на чужих и думает, что схватил Бога за пейсы, как говаривал дед Соломон, отец папаши Дормана.

Человек почти не меняет свою натуру от рождения до зрелого возраста. Только кажется, что натура его грубеет, отношения становятся рассудительней, осмотрительней. Область применения знаний, опыта носит все более солидный характер, это верно. Но корень свой — азарт и детскость — человек проносит через всю жизнь.

Вот и сейчас Рафаил казался себе обиженным мальчиком. Куда-то исчезли жизненный опыт, осмотрительность, деловая осторожность, хватка и хитрость, он сейчас был обиженным ребенком, который желает взять реванш за свою обиду. Завтра он успокоится, вернет себя во взрослую расчетливую жизнь, но сейчас…

Проехав еще километра три, Рафинад добрался до знакомого дома на улице Трефолева. Остановил автомобиль у ворот и выключил двигатель. Двор встретил Рафинада тишиной и запахом свежеполитого асфальта. И еще ride вистом какой-то припозднившейся пичуги. Рафинад осмотрелся, но кроме старого «москвича» с огромным ржавым замком на багажнике автомобилей во дворе не оказалось, что несколько озадачило Рафинада.