— Какой братии, Егор, ты что-то путаешь, — голос Парамоши одеревенел.

— Не темни, Парамоша, я знаю, кому ты служишь, — наступал отчаянно Краюхин. — Чеченам ты служишь. И на стрелке ты службу справлял, как и я, Парамоша. Я тоже торчал там не случайно, — Краюхин слышал сиплое дыхание приятеля. — Мы с тобой ведь старые дружки, Парамоша, сколько вместе выпито, а? То-то. Если не будем помогать друг дружке, пропадем, — Краюхин передохнул и произнес решительно: — Так вот, Парамоша, я знаю место, где прячется от чеченов терпила. Тот самый, из-за которого сыр-бор разгорелся. Сходи, Парамоша, скажи своим начальникам. Если договоримся в цене — адрес тот будет ваш, Парамоша…

Глава шестая ДОЛГИЙ ДЕНЬ СВАДЬБЫ

Глава шестая

ДОЛГИЙ ДЕНЬ СВАДЬБЫ

— На свадьбу я не пойду. Пусть думают, что у тебя нет жены. — Лиза чистила рыбу, стреляя чешуей по стенкам мойки. Рыба выскальзывала, плюхалась в миску, плеская брызгами мутной воды в стоящего рядом Игорька. — Отойди в сторону, сколько раз тебе повторять?! — Лиза изловчилась и отодвинула коленом малыша.

Игорек захныкал. Ему было скучно в городе, сейчас самое время жить на даче, нет, бабка привезла его в город. У Марии Александровны возникли проблемы с пенсией, она забросила внука на Мойку и отправилась к себе, в Веселый поселок, с тем чтобы завтра, в понедельник, с утра заняться пенсионными делами…

— Не люблю рыбу, — канючил Игорек.

— Что ты вообще любишь?! — Лиза метнула взгляд на сына, задев как бы ненароком и мужа.

Феликс забился в угол тахты с газетой. Казалось, он пропускают высокий голос Лизы мимо ушей…

— С каким лицом я появлюсь на этой свадьбе, если ты не удосужился взять меня с собой на концерт?! — продолжала Лиза.

Феликс недоуменно вскинул брови. Если хочешь к чему-то придраться, то повод особенно выбирать не надо — говорил его вид.

— Прости… но это не твоя свадьба, ты лишь приглашена, как и многие другие. Что касается концерта, то я тебе все уже объяснил, — он вновь уткнулся в газету.

Феликсу не хотелось вступать в перебранку, лепить вялые и ленивые слова, точно мыльные пузыри. С той давней уже поры, как Феликс вернулся от матери, у которой прожил почти месяц, он испытывал равнодушие к нелепым склокам, что сваливались на него неожиданно и обильно. Ему казалось, что Лиза больна, что ее клекот есть не что иное, как прорыв болезненной истерии. Он и вернулся на Мойку не только оттого, что скучал по Игорьку, но и от чувства вины перед Лизой, чувства, которое испытывает здоровый человек перед больным. Сколько раз он клял Рафинада за то далекое уже сватовство. Кто, как не Рафинад, его убедил, что Лиза — судьба Феликса и нечего брыкаться. Феликс отнесся к своей женитьбе равнодушно и покорно. Удивительно, как в одном человеке сочетались энергия, ум, настойчивость в достижении цели и полное благодушие в личной жизни.