— Раньше я был кучеряв, Рафаил Наумович, шевелюру было под фуражку не загнать. А после Египта стал лысеть. Алабация называется болезнь, полное облысение. Так что память о прошлом осталась на всю жизнь. Но, к счастью, не в назидание.

Они еще немного постояли, вскинув к солнышку лица.

Рафинаду казалось, что Гордый хочет еще что-то сказать. Бывает так у замкнутых людей, раскрылась какая-то шторка в душе. Или слишком густел летний легкий воздух, пахнущий нагретым асфальтом и водой. И в густоте этой ноздри уже улавливали горклый запах пороха, ржавой проволоки и псины. В такие минуты, как перед сражением, тянет говорить откровенно.

— Вы хотите еще что-то сказать, Семен Прокофьевич? — мягко спросил Рафинад.

— Да, хотелось бы, — казалось, Гордый обрадовался вопросу. — Но есть некоторые тактические соображения.

— ?!

— Мне стало известно… В Мариинский дворец органы заслали своих людей. Сами заслали или по указанию обкома, не знаю.

— Зачем? — быстро спросил Рафинад.

— На случай, если в Москве возьмут верх путчисты, — ответил Гордый. — Чтобы немедленно арестовать депутатов, мэра. А может, и хлопнуть в суматохе.

— Вы утверждали, что КГБ настроено лояльно к демократам, — озадаченно произнес Рафинад. — А выходит…

— Я сказал, что мое бывшее ведомство сложный организм, со многими подразделениями. И не все думают одинаково. — Гордый умолк.

Рафинад терпеливо ждал. Неспроста же Гордый заговорил о таких серьезных вещах.

— Надо передать мэру эту информацию, — Гордый потер пальцами край глаза, попала соринка.

— Передайте, — Рафинад почему-то приглушил голос. — Сами и передайте.

— Сам не могу, — ответил Гордый. — Многие из охраны меня знают. Одно мое появление вблизи мэра тотчас станет известно там, где бы мне не хотелось засвечиваться. Это должны сделать вы, Рафаил Наумович.

Рафинад изумленно посмотрел на своего начальника отдела безопасности.

— Именно вы, — с уверенностью добавил Гордый. — Мэра сейчас нет в Ленинграде, его ждут, он должен прилететь. Я сообщу вам, проконсультирую. Или передать сведения в записке лично мэру или… надо будет действовать сообразно обстановке.

— Ну хорошо, — раздумчиво протянул Рафинад. — Я сообщу об этом кому-нибудь из приближенных мэра. Или из охраны. Передам записку.

Гордый хитро подмигнул.

— Рафаил Наумович… неужели вы упустите возможность лично предоставить мэру подобную услугу? Бог даст, утихнут страсти, а память о такой услуге у мэра сохранится. Подумайте. Сильные мира сего тогда и сильны, когда не забывают такое. В противном случае они проигрывают сами себе, по очкам.