— Ты спекулянт? Да? — кричал лейтенант на рыжего. — Ты торгуешь рублями? Капут. Тебе будет капут. Рубль — валюта Красной Армии, которая освобождает Румынию от гитлеровцев. Это ты знаешь? Да? Кто спекулирует рублями, тот не хочет освобождения от гитлеровцев. Это ты понимаешь? Капут. Тебе будет капут. Кто за Гитлера, тому будет капут.

Рыжий слушал и кивал головой: он согласен. Но когда лейтенант замолк, рыжий снова выдвинулся вперед.

— Домнуле комендант, — тупо повторил он. — Получу я сдачу или не получу?

Кое-как отделавшись от изобретателя «заколдованного рубля», лейтенант вернулся к нашему столу.

— Какой жулик! — сказал он расстроенно. — Первый жулик. Второй — буфетчица, тоже жулик. Третий и четвертый — самый большой жулик. Весь город жулик. Большой город, да? А все жулики. И некультурные.

— Одну минутку, — сказал Паша Фрумкин. — Насчет культуры — неправильно. Если бы вы видели, какой зухер я отхватил в Ботошань!

— Какой такой зухер? — растерянно спросил Сатпаев. Он, видимо, не знал, что это такое, и стеснялся спросить. — Где вы видели зухер, товарищ капитан? Я видел жулик. Я сижу в комендатуре и вижу жулик. Утром, жулик, вечером жулик. Теперь ночь, да? Вы сами видели — и ночью жулик.

— В комендатуре приходится, конечно, иметь дело с жуликами, — заметил Кротов.

— Почему только комендатура? — сказал лейтенант. — Я иду, на улице подходил культурный гражданин. Шляпа есть, галстук есть, золотые очки есть. Очень культурный гражданин. Я думаю, он профессор, да? Он доктор? А он вынимает из кармана камешек для зажигалки и говорит: «Пофтим — купи».

— Это торговля, — примирительно сказал Санадзе. — А ведь торгуют они культурно, надо отдать им справедливость.

— Культурно? — спросил лейтенант и сделал брезгливую гримасу. — Чистая вода в бутылочке вместо одеколона — называется культурно? Крашеный мешок называется сукно, да? Я ставлю пари, товарищ капитан, что вы здесь не найдете на весь город три честные лавки. Все жулики. Самые первые жулики. Те самые, с которыми Антонеску и продал Румынию Гитлеру.

— Осторожно, — сказал майор, который был занят едой и, казалось, не прислушивался к разговору. — Еще немножко, и вы докажете, что все румыны хотели продаться Гитлеру. В одном вы правы: торговля их заела. Слишком много людей торгует. Какая-то всеобщая вакханалия купли-продажи. Здоровенные мужики, могли бы что-нибудь делать, работать, а они заняты перепродажей барахла…

— А между прочим, хорошо живут, — сказал Санадзе. — Скажите, пожалуйста, как так получается: я продаю тебе, ты мне, потом я снова тебе, и, между прочим, все хорошо живем. Видал, какие дома, какие квартиры?