В комнате вокруг нее сплошь мягкость ковров, и яркие краски, и шелк, а снаружи сыплет и сыплет снег. Небо накрывает Веру стеклянным куполом, и ей уже чудится, будто она сама, и дом, и весь мир оказались вдруг в огромной хрустальной чаше, отчего все и вся стали одинаковыми, совсем равными.
— Снег… снег…
Из соседней комнаты слышится шум. Барин выходит в полосатой красной ночной рубашке и велит ей накрыть стол. Вера бежит за подносом и тут же возвращается с пузатыми синими горшочками, от которых идет теплый молочный пар. Ее нос совсем покраснел от холода.
— Какая погода на дворе? — осведомляется барин.
Вера указывает на окно:
— Снег идет…
Тем временем дом просыпается и постепенно весь собирается вокруг стола. Встает и Яношка, стягивает ремнем учебники, альбом для рисования и пенал. Барин отламывает кусочек пирога с виноградным вареньем к своему утреннему кофе, потом выпивает стакан воды и закуривает сигару. Лилово-голубые облака дыма окутывают лампу.
Яношка неслышно ходит вокруг стола, что-то ищет. Поднимает с пола нитку серебряного дождика, каким украшают рождественскую елку.
Он показывает нитку отцу.
— Видно, ангелочки ее обронили, — объясняет отец Яношке. — Разве ты не знаешь, что скоро рождество? Нынче ночью к нам прилетали ангелы.
Облокотись на буфет, Вера внимательно прислушивается к их беседе. Так значит, сюда прилетали ангелы. Должно быть, они-то и пели рано утром — пели и для нее! Она стоит, распахнув невидящие глаза, с раскрытым от изумления, от блаженства ртом…