– Давай, Джесс. Что стряслось? На лице у тебя прямо-таки трагедия написана.
– Я ее чувствую. Мне действительно нужен твой совет. Я просто не знаю, что делать!
– Что такое, дорогая? Разумеется, я помогу, чем только смогу.
– Дело в Анджеле. На прошлой неделе она позвонила и сообщила мне, что собирается выйти замуж.
– Ну знаешь, дорогая, разве это не вполне…
– Подожди! Он американец!
– Что ж, по мне, так это совершенно…
– И он почти на двадцать лет старше ее и был уже женат. У него есть дочь, почти ровесница Анджеле, которая бьет чечетку! А когда я спросила, чем он занимался в мирное время, она сказала, что он работал психиатром!
– Ты с ним знакома?
– На прошлой неделе она привела его сюда выпить по рюмочке. Забавный квадратный коротышка с лицом мопса или боксера и очень
– Ты имеешь в виду, как будто она
– Нет, сокращенно от голубушка. А она зовет его Эрлом[66].
– Почему, он что, граф?
– Такое у него
Ее расстройство было до того оперным и так сильно напомнило Вилли их мать, что та едва не расхохоталась.
– Дорогая! Тебе не кажется, что ты чуточку зашорена предрассудками? (Снобизмом, хотелось ей сказать.) Анджела любит его?
– Говорит, что да, – ответила Джессика так, будто не очень-то верила, что это правда.