В тот день дождя не было. Мы проучились всего полдня, так как начались каникулы, и выбежали в лето, хотя лето было еще лишь словом, пышным и щедрым, и был настоящий солнечный свет, и время впереди было до невозможности восхитительно и роскошно долгим. Мы знали, что пред нами раскинулось лето, так что теперь, когда мы попали в него, то не могли даже вообразить, что оно когда-нибудь кончится. Все ученики выбежали из школьных ворот, рюкзачки подпрыгивали на спинах, последние акварельные рисунки выгибались в руках. Все пихались и вопили, протискиваясь через ворота. Родители стояли у машин. Ноэль МакКарти сидел в микроавтобусе с опущенным стеклом, радио работало, и танцующие звуки скрипки Мартина Хэйеса[637] плыли над нами.

Эней побежал, я — нет. Он всегда бегал. Хотела бы я сказать, что он помчался, поскольку осознал, что окончились уроки у мистера Кроссана — ведь я люблю выяснять причины, — но на самом-то деле Эней бегал просто ради того, чтобы побегать, а еще, думаю, ради свободы. Его светлые волосы исчезли за углом.

Я выкинула школу из головы.

Винсент Каннингем ждал меня за воротами, и я сказала ему:

— Отправляйся домой. Я не пойду гулять с тобой.

Он сказал «Ладно» так, словно я его ничуть не обидела, и убежал.

Я пошла вокруг двора, притворяясь, будто что-то ищу, и когда остались одни лишь учителя, которые пили праздничный кофе и были заняты тем, чем учителя занимаются в пустых школах, я вышла из ворот. Я надеялась, что выгляжу сдержанной и зрелой, как приличествует Нашему Последнему Учебному Дню, окончанию Начальной школы. И ноги нашей там больше не будет. Этот этап нашей с Энеем жизни закончен.

Машины уже разъехались, на дорогу возвратилась та тишина, какая держится весь день, за исключением девяти и трех часов. Я дошла до поворота к дому. Воздух теплый, фуксии так наполнены гудением, что если бы вы остановились и посмотрели на них, как сделала я, то подумали бы, что не увидите ничего, кроме пчел. Но не увидели бы их. Гул и басовое гудение просто были там, как мотор лета, незримо и неустанно работающий. Я не торопилась, потому что время внезапно стало полностью моим. Я ждала этого дня весь год. Я ждала этого дня с того момента, как поняла, что школа не была подходящим местом для нас с Энеем, впрочем, для Энея, возможно, ни одна школа не была бы подходящим местом, да и я, поскольку всегда слишком много читала, отдалилась от девочек моего возраста, сама не желая того, и стала Отверженной в истинном значении этого слова, чужой. Не было никаких сомнений, что в Средней Школе будет лучше, что там я встречу близких по духу девочек, Серьезных Девочек — миссис Куинти сказала, что надеялась на это, — как не было никаких сомнений в том, что в последнем классе Средней Школы я буду уверена — на Третьем Уровне[638] все наконец станет иначе, а интеллект и странность будут считаться нормальными.