– Если правда не очень длинная, я могу ее выслушать и стоя.

– Сядьте, – произнес он совсем другим тоном.

Она села. К тому, чтобы ею командовали, она не привыкла. Подчиняясь, она, пришлось ей признать, испытала облегчение.

– Вот две истины, касающиеся популярности, – сказал он. – Во-первых, она делает тебя очень одиноким. Во-вторых, окружающие постоянно проецируют себя на тебя. Это-то отчасти и делает тебя таким одиноким. Ты как бы и не человек даже. Ты всего лишь объект, на который люди проецируют свой идеализм, свой гнев или что там еще. И, конечно, ты не вправе жаловаться, не вправе даже говорить об этом: ведь ты же сам хотел стать популярным. А если все-таки заведешь об этом разговор, какая-нибудь молодая злючка из Окленда, Калифорния, тут же обвинит тебя в жалости к себе.

– Я написала о том, что увидела, вот и все.

– Какой-то всеобщий заговор, чтобы сделать популярного человека еще и еще более одиноким.

Она была разочарована, что его правда – о нем, а не о ней.

– А как насчет Тони Филд? – спросила она. – С ней вам тоже одиноко? Не потому ли знаменитости сочетаются браком – чтобы было с кем поговорить о жуткой боли, которую причиняет популярность?

– Тони – актриса. Спать с ней – своего рода сделка. Взаимовыгодная, взаимно лестная.

– Ух ты. Она-то знает, как вы про это думаете?

– Мы оба знаем условия сделки. Эти условия были у меня со всеми после Аннагрет. С Аннагрет было по-другому, потому что я был никем, когда мы познакомились. Поэтому я ей доверяю. Поэтому я ей поверил, когда она мне сказала, что нам надо пригласить вас сюда.

– Я не доверяла ей ни капельки.

– Я знаю. Но она увидела в вас что-то особенное. Не только талант, но и что-то еще.

– Что все это значит, объясните наконец! Чем больше вы пытаетесь раскрыть мне правду, тем страннее делается.

– Я просто прошу вас дать мне шанс. Хочу, чтобы вы продолжали быть собой. Не проецируйте себя. Попробуйте увидеть во мне человека, руководящего неким начинанием, неким бизнесом, а не популярного мужчину старше вас, на которого вы злы. Воспользуйтесь возможностью. Позвольте Уиллоу передать вам кое-какие исследовательские навыки.

– Эта идея насчет Уиллоу кажется мне очень сомнительной.

Андреас взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза. Она не смела пошевелить и пальцем – ладони оставались совсем расслабленными. Голубизна его глаз была красива, надо признать. Даже за вычетом зрительных искажений, вносимых харизмой, ему трудно было отказать в мужской привлекательности.

– Хотите еще порцию правды? – спросил он.

Она отвела взгляд.

– Не знаю.