В дверь постучали.
Том вскочил на ноги:
– Входите, входите.
Это была Лейла. Бросив взгляд на Пип, она заговорила с Томом:
– У меня был сейчас телефонный разговор с Джанелл Флайнер. Я думала вчера вечером об одной фразе, которую она произнесла. “Пора, чтобы хоть кто-нибудь меня выслушал” – примерно так.
– Лейла, – мягко промолвил Том.
– Дослушай меня. Это не паранойя. Так она сказала, я ей теперь звоню, и выясняется – да, она связывалась кое с кем помимо меня. До меня. Когда фотоснимки Коуди еще были на Фейсбуке, она послала письмо
Пип покраснела в два этапа: сначала слегка, а затем жаркая волна накрыла ее всю.
– И что дальше? – спросил Том уже не столь мягко.
– Дальше то, что миссис Флайнер ответа не получила. Ничего не произошло.
– Прекрасно. Все счастливы. Он ни хрена не мог с этим сделать из Боливии. Такие сюжеты требуют работы на месте.
– Да, но Вольф не вывесил эти фотографии. Он по двадцать историй в день обнародует – ничего не фильтрует. А эту почему-то нет.
– Я не обеспокоен совершенно.
– А я обеспокоена глубочайшим образом.
– Лейла. Он владеет этой информацией уже почти год. С какой стати он внезапно решит поделиться ею в ближайшие пять дней?
– Потому что у таких сюжетов есть точка кипения. Вдруг все разом начинают говорить. Если он получит еще одну утечку, он может нам плюнуть в суп. Если “Пост” нас обойдет – это, конечно, будет плохо. Но представить себе, что