После того как Гамильтон Конвей принимает меня за какого-то Теда Оуэна и спрашивает, не могу ли я провести его сегодня в «Петти», я отвечаю: «Посмотрим, что я смогу сделать», – а затем обращаю внимание (точнее, то, что от него осталось) на Джин, сидящую напротив меня в почти пустом зале «Аркадии»: после того как Конвей ушел, заняты всего пять столиков. Я заказал «J&B» со льдом. Джин потягивает белое вино и говорит о том, что на самом деле ей хочется «заняться банковской коммерцией», а я думаю: «Ну-ну, мечтать не вредно». Кто-то еще, кажется Фредерик Диббл, останавливается у нашего столика и поздравляет меня по поводу счетов Ларсона, а потом имеет смелость произнести: «Ладно, потом поговорим, Сол». Но я где-то далеко, за миллионы миль отсюда, а Джин этого не замечает: она говорит о новом романе, который прочла, какого-то молодого автора – я видел, что обложка сплошь неоновая, а тема – возвышенные страдания. Почему-то мне кажется, что она говорит о чем-то другом, и я слышу, как, не глядя на нее, говорю:

– Надо иметь слоновую кожу, чтобы выжить в этом городе.

Она вспыхивает, кажется смущенной, делает еще один глоток вина – отличного совиньон блан.

– Ты кажешься отстраненным, – замечает она.

– Что? – спрашиваю я, моргая.

– Я сказала, ты кажешься отстраненным, – говорит она.

– Нет, – вздыхаю я. – Я все тот же гадкий мальчишка.

– Это хорошо.

Она облегченно – мне это снится? – улыбается.

– Слушай, – говорю я, стараясь задержать взгляд на ней, – а что тебе на самом деле хочется в этой жизни? – Потом, памятуя о том, как она гундосила о карьере в банковской коммерции, добавляю: – Только коротко, знаешь, сжато. – И затем: – И не говори мне, что тебе нравится работа с детьми.

– Ну, мне хотелось бы путешествовать, – повествует она. – Или вернуться в школу, я не знаю, на самом деле… – Она задумчиво замолкает и простодушно заявляет: – У меня такой период в жизни, когда кажется, что возможностей полно, но я такая… Я не знаю… я очень неуверенная.

– Мне также кажется, что для людей важно сознавать свои пределы. – Потом ни с того ни с сего я спрашиваю: – А у тебя есть парень?

Она застенчиво улыбается, вспыхивает и говорит:

– Нет. Ничего серьезного.

– Интересно, – бормочу я.

Я открываю меню и изучаю цены.

– А ты с кем-нибудь встречаешься? – робко осмеливается она спросить.

Я решаю взять рыбу-лоцмана с тюльпанами и корицей и, вздыхая, ухожу от ответа:

– Просто я хочу серьезных отношений с особенным для меня человеком, – и, не дав ей времени на ответ, спрашиваю, что она будет заказывать.

– Наверное, макрель, – говорит она и прищуривается. – С имбирем.