А тем временем в Питер снова пришла осень. Теплые посиделки, уютные дожди. Шелест страниц, оживление на каждой кухне, благодарность за то, что всё это есть. Осенью время будто замирает, стекает вместе с каплями в стоки, наполняя могучие подземные реки вдалеке от людских глаз. Сентябрь… Золотая осень на пороге.

– А так всё хорошо, лето выдалось тяжелым, Вильгельма, например, не пустили в страну, все эти разгоны митингов, да давление, которое растет с каждым месяцем на нашу редакцию со стороны властей… Да, лето было нелегким. Но осень вселяет надежду, да? – спросил Зарёв у лавки, сидя на ней в одиночестве.

Александровский парк под серым осенним небом предпочитал хранить молчание. Всё в нем застыло на месте, опустело, заснуло. Длинные дорожки пусты, редкие здания будто отвернулись от посетителей, закрывшись в себе. И только ветер в кронах вековых деревьев отвечал поэту. Посидишь так и вспомнишь былые дни, когда одиночество было наполнено поэзией.

Сижу, пишу. Среди ночи в тишине.

Деревянные ставни смело открыты навстречу темноте. Подоконник белеет толстым слоем краски, нанесенным на него, когда еще не было этой страны. Я чернею на нем в застывшей позе, обращенной к свету луны. Сегодня она особенно ярко светит в руки мои. В них – блокнот, карандаш, я стихи пишу. Слышу, как о бумагу трется графит, выводя букву за буквой, строку за строкой. Здесь очень тихо, только листья шумят – поцелуй их, ветра, и всё дерево затрепетало. В окнах домов царствует ночь, день позади, все заснули. Жук присел на окно, чернеет на белом. Я смотрю на него и снова пишу. Про жука, про луну, про ветер и листья, а жук все сидит, будто ждет результата. Фонари притянули всех мотыльков, они кружатся по кругу, не зная, что делать. Пробежала собака вдоль соседнего дома, пролезла под решетку и сразу во двор. Слышу, что где-то едет машина. На улице ей одиноко, вот и водитель едет скорей – машина промчалась мимо. Луна чуть сместилась на небосводе, сместился и я. Строчка дописана, точку поставил. «Это последняя»,– сказал я жуку. Он повертелся и улетел, больше не проявив ко мне интереса. Карандаш положил, опустил я блокнот, луна светит теперь на лицо мне. Ночь все также тянет меня, и вот я сижу, не зная, что делать дальше. Я закрою глаза и вспомню, что было раньше.

Подстриженные зеленые газоны омыты каплями дождя, сыростью веет в воздухе. Маленькие белые цветочки, растущие здесь повсюду, начинают склонятся к земле перед лицом неизбежного увядания. Здесь теплее, чем в городе, но руки всё равно приходится прятать в карманы. Мимо пробегает девушка в легкой ярко-жёлтой куртке: пока она находится в своём напряженном движении, холодное дыхание природы ей не страшно, как и редким птицам, пролетающим между верхушек деревьев, готовым в любой момент прервать свой полет, спрятавшись от дождя.