Уилли объяснил, что звонки за океан можно совершать только по радио, и оборудование для этого стоит в господском доме, в поместье.

– Спасибо, – сказала я, надевая перчатки.

– И куда это вы собрались? – спросил Уилли, сурово сдвигая брови.

– В господский дом, – ответила я.

Он поднял руку.

– Боюсь, это совершенно исключено. Оборудование используют строго в военных целях, никаких исключений. Это же не телефонная будка, понимать надо. И потом, нельзя просто так слоняться по территории военной школы.

– Нет. Конечно нет. Я не подумала.

– Тогда, значит, отправим телеграмму?

Я бросила на Уилли смущенный взгляд.

– Отправила бы, но, боюсь, мое положение не изменилось.

– А, – кивнул он. – С учетом обстоятельств, думаю, я могу и пренебречь платой.

– Спасибо, – обрадовалась я. – Вы очень добры. Я постараюсь покороче, но, боюсь, в итоге все равно получится довольно длинный текст.

– Понимаю, – сказал он, приготовившись записывать под диктовку.

И, думаю, он в самом деле все понимал, ровно до той части, в которой я просила юриста дать знать, что требуется для получения развода, и могу ли я получить его, находясь в Шотландии, и, пожалуйста, пусть ответит телеграммой или авиапочтой, поскольку я хочу уладить оба вопроса как можно быстрее.

Эту часть Уилли тоже понял, но то было совсем иное понимание, не окрашенное сочувствием. Он даже с виду стал жестче.

Несмотря на предупреждение, я ничего не могла с собой поделать. Мне нужно было увидеть Крег-Гэрев.

Я не питала иллюзий, что попаду в господский дом. Я просто хотела посмотреть на него. Энгус жил там до войны, он по-прежнему проводил там каждый день. Там он «брал» дичь и рыбу, которыми кормились, в дополнение к полагавшемуся по карточкам, столь многие жители деревни. Там полковник много лет назад надоедал всем и устроил международный скандал, который в итоге и привел к тому, что Эллис и Хэнк решили, что у нас нет иного выбора, кроме как найти чудовище самим. Дом был ядром всего.

Знаков, по которым можно было бы ориентироваться, не осталось, но сохранились столбы с дырками от гвоздей, на которых раньше висели знаки, так что я обошла деревню по окраине и отыскала грунтовую дорогу, уходившую в лес. Помня о том, что случилось в Покрове, я задержалась, чтобы выяснить, где сейчас солнце, а также как расположены относительно друг друга холмы, и лишь потом вошла под деревья.

Вдоль дороги стали попадаться древние рододендроны; кончики их обвисших листьев клонились к земле под тяжестью снега, но ветки уже были усыпаны почками для новой весны. На одной полянке сквозь корку льда дерзко пробилось созвездие фиолетовых крокусов.