– А-а… Ну, так или иначе, сеть тут не ловит.
Она права: телефон показывает, что связи нет. Где-то в моей Стране Ничего я слышу обрывки разговора, что случился сегодня раньше.
Тогда я сильно разволновался из-за этого разговора между сержантом Мендес и детективом Рональдом. Дело было не в том, что ящик заполнен, а что мама не поднимала трубку.
– В первый же день здесь, – говорит мама, – я поняла, как оторвана тут от мира. Если бы тебя нашли, я бы никак не смогла об этом узнать. Поэтому каждую ночь, как только я выходила из лифта и телефон начинал ловить сеть, я звонила сержанту Мендес узнать, нет ли новостей.
Четыре ночи подряд она справлялась обо мне по телефону. И каждый раз звонила сразу после полуночи.
Я убираю телефон в карман:
– А Фрэнк?
– А что Фрэнк? – спрашивает мама. По ее тону слышно, что она удивлена вопросом не меньше меня самого.
…
– Он себе места не находит, мам.
– Я позвонила ему, – говорит она. – Дважды. Сказала, что у меня все хорошо. Но на самом деле думала только о том, что ты ушел из-за него.
Я отодвигаю браслет РСА и смотрю на крошечные дорожки, ведущие в никуда. Самый печальный из талисманов, особая татуировка. Мягкая ткань возвращается на место, и я знаю: теперь с этим покончено. Крохотные дорожки поблекнут – и новых не будет. Мэд не только сшила метафоричные заплатки вместе. Она не то чтобы починила меня, она помогла мне починиться самому.
Она отвезла меня в Сингапур.
– Мам, мне кажется, Фрэнку надо дать второй шанс.
Она улыбается искоса; мне нравится, когда она улыбается искоса.
– Ты так думаешь?