Обычно приходилось работать с мелкими бизнесменами, торговцами и лавочниками. То есть с теми, кто имел какие-либо навыки, свое дело или социальный статус. Но мексиканец явно выбивался из их числа. Как выяснилось, он до недавнего времени слыл весьма успешным торговцем наркотиками, но в силу каких-то обстоятельств потерял товар. Пытаясь расплатиться за него, конечно же, полез в долги. Как итог он задолжал даже самому блохастому псу в округе, а его большой дом с тошнотворно-пафосной отделкой, выдающей в хозяине безвкусие и комплексы ранней нищеты, ему уже не принадлежал.

Процесс обработки мексиканца тоже шел не как обычно, что в клочки разрывало весь привычный автоматизм действий. Он, сидя с кляпом во рту, не выдавал ни одного звука, когда ток бил его, но постоянно падал в обморок. Сердечный ритм тоже находился далеко за 270 ударов в минуту и подскакивал до 380. Приходилось прерываться, подолгу ждать, курить и глазеть на вычурный шик былой жизни наркодельца.

На очередном подходе как черт из табакерки выскочила мелкая девчушка, лет пяти, и принялась пялиться на всю происходящую сцену, пока у ее папаши глаза вылезали из орбит. Члены группы ее заметили не сразу, но когда обнаружили свое упущение, остановились как вкопанные.

Мексиканец принялся что-то гундеть через кляп и мотать из стороны в сторону головой, явно подразумевая, чтобы она исчезла отсюда так далеко и так быстро, как никогда раньше. Но девчушка упрямо стояла на месте и вращала из стороны в сторону головой, перекидывая изучающий взгляд на каждого из присутствующих. Затем, оценив обстановку и сделав про себя выводы, она нахмурила бровки и перешла к нападению.

– Отпустите моего папу, – пропищала она властным голоском, лишенным тени страха и сомнений. Не дождавшись отклика, она еще строже повторила команду и даже притопнула ножкой.

– Славная козявка, – сказал главный по операции, грубо похлопав ладонью по голове папаши. – Как, говоришь, ее зовут?

– Эсмеральда! – перехватил ответ Марк. Изучение ближайшего окружения клиента было в обязанностях членов группы.

– Эсмеральда! – обратился он к девчушке как можно более мягким голосом. – Ты не могла бы посидеть в соседней комнате, мы с твоим папой поговорим еще пару минут и потом уйдем. Хорошо?

– Отпустите моего папу, чертовы подонки, – был ее ответ. Она стояла на своем, твердая как скала, прямо перед четырьмя здоровенными боевиками и пристегнутым к креслу ее отцом, который только и мог, что пучить глаза. Даже сам сатана заподозрил бы подвох и неловкость ситуации, уловив ее уверенность.