А где же правду ты найдешь.

Ни дерево, ни человек

Не знают тот священный век.

Но вновь возьмемся за весло

И вспомним, что уже прошло,

И в водах времени опять

Мы будем истину искать.

Год 1345 до Рождества Христова.

Египет. Меннефер.

Египет. Меннефер.

Анхесенамон сидела на полу у изголовья своего супруга, безжизненно растянувшегося на постели. Вокруг находилось множество слуг, но все двигались медленно, отдавая дань страданиям владыки. Иные стояли, боясь дышать в присутствии фараона. Внимание присутствующих было приковано к неподвижному Тутанхамону.

– Он умер? – осторожно спросила Анхесенамон у лекаря, находившегося тут же.

– Нет, царица, фараон уснул. Сейчас в храме Амона-Ра возносятся молитвы о выздоровлении властителя Верхнего и Нижнего Египта.

– И он будет спасен? – с детской наивностью поинтересовалась царица.

– Конечно, о супруга божественного!

– Неправда! – вдруг воскликнула Анхесенамон, поднимаясь с пола. – Когда умирал мой отец, мать моя без устали и сна простирала к богу руки и молила о спасении мужа своего, забыв обиды и то горе, что причинил ей Эхнатон. Она молилась искренне. И это были самые сильные молитвы, на которые способен человек, потому что они были – сам свет, льющийся от сердца прямо к богу. Но отец умер…

– Говорят, что бог Атон не всесилен, – попробовал начать лекарь, но царица не дала ему продолжить:

– А разве всесилен Амон-Ра? – вскричала она вся в слезах и отвернулась, пряча обезображенное рыданьями лицо.

– Бог Амон простирает свою благодать не на каждого, – еле слышно прошептал лекарь.