– Нет. Утомляемость. Нет сил. Быстро устает.

– Понятно. Аппетит?

– Капризна. Не притрагивается к тому, что раньше любила. Ты понимаешь, Джон, это на нее не похоже. Раньше, если у нее не было аппетита, я ее уговаривала, и она ела, чтобы сделать мне приятное. Теперь, если я начинаю ее уговаривать, она злится и говорит, чтобы я не командовала. Я знаю, что она худеет.

– Сон?

– Плохой. Часто читает по ночам.

– Вы спите в одной кровати?

– Да, и так всегда было. Поэтому я знаю. И дело не только в чтении. Она рыдает. А если я пытаюсь ее утешить, она впадает в истерику и кричит, чтобы я не шпионила за ней все время.

– Что-нибудь еще? Например, какие-нибудь необычные запахи?

– Да. У нее часто бывают газы. То, что в Квебеке называют «иезуитский пердеж» – без звука. Но конечно, я замечаю. Она этого очень стыдится, но контролировать не может.

– Это немного личный вопрос, но как у нее с либидо?

– В смысле?..

– Сексуальное влечение?

– О, это давно в прошлом. С менопаузой как отрезало. Может, так не должно быть, но так было. А ты и вправду любопытный старикашка.

– Профессия такая. А что предполагает Дюмулен?

– О, он дает ей угольные таблетки от газов. Но на самом деле рекомендует куда-нибудь поехать. Он считает, что морское путешествие поможет. Но ты же знаешь, что это значит в наши дни – идиотский круиз с выжившими из ума пенсионерами. Наверное, можно поплыть на грузовом судне. Но в любом случае не получится. Она и слышать об этом не желает. Говорит, что должна сидеть дома и работать.

– А как идет работа?

– Почти никак. Она до сих пор возится с головой банкира, которую начала три месяца назад. Лепит забавные рожицы на глиняной модели, а потом разражается слезами. Странное дело, Джон. Что ты скажешь?

– Что же я могу сказать, не видя пациента? А Эмили не может ко мне прийти?

– Исключено. Когда я это предложила, она взвилась и заявила, что ее скорее черти поберут. Это одна из странностей: она безо всякой причины ополчается на людей. Когда-то она звала тебя Чародеем, а теперь невзлюбила. Раньше вы были в довольно хороших отношениях.

– Но никогда в по-настоящему хороших. Не так, как мы с тобой. Ну, Чипс, ты поняла, как обстоит дело. Чтобы сказать что-нибудь осмысленное, я должен сначала ее увидеть.