Маркиза кивнула головой и, откидываясь на подушки с некоторым грациозным кокетством, сказала:

— Постараюсь исполнить и это поручение.

Экипаж проехал вдоль Сены и достиг морга, длинного низенького здания, в котором выставляются трупы несчастно погибших.

Маркиза взглянула с любопытством на это скромное здание, заключавшее в себе трагическую развязку многих жизненных загадок.

— Нельзя ли, граф, — спросила она, — побывать в морге, о котором я много слышала и который привлекает меня, как мрачная пропасть, полная ужасных тайн, и в который я никогда не решалась вступить одна?

— Морг открыт для всякого, — возразил граф печально, — родственники отыскивают здесь несчастных членов своего семейства; при этом, однако, неизбежно одно, а именно то, что любопытные парижане находят здесь случай возбудить свои вялые нервы ужасными картинами. Если угодно, я провожу вас, — продолжал он грустно, — быть может, вы встретите случай видеть, к чему приводят преступление и отчаяние заблудшихся и отвратившихся от Бога людей.

Маркиза опять бросила на графа взгляд, полный адской ненависти и презрения, но взгляд этот быстрее прежнего, брошенного в соборе исчез под любезным светским выражением; коснувшись зонтиком плеча возницы, она сказала лёгким тоном:

— Благодарю вас за готовность исполнить моё желание, которое нельзя назвать простым любопытством. Вы требуете моих услуг как в высших, так низших слоях общества, — прибавила она с едва заметной иронией, — поэтому я не должна страшиться заглянуть и в мрачные бездны человеческой жизни.

Экипаж остановился у самого входа в морг. Граф со свойственной ему грациозностью подал руку молодой женщине, и через несколько секунд они вошли в простую, освещённую сверху комнату, вид которой уже по своей простоте производил потрясающее впечатление.

На столах лежало в этот день пять совершенно голых трупов, непрерывно орошаемых притекающей свежей водой; около столов лежала одежда, а возле, на маленьких табуретах, те вещи, которые найдены при несчастных.

С глубокой печалью смотрел граф на грустные останки, между тем как маркиза рассматривала их с любопытством, которое умерялось естественным ужасом, инстинктивно охватывающим живой человеческий организм при виде смерти.

На первом столе, ближайшем ко входу, лежал труп двухлетнего мальчика; надо лбом виднелась глубокая рана, детские черты были искажены, рот открыт, глаз не существовало, около трупа висела скудная одежда.

Пока граф с истинным состраданием смотрел на это дитя, так рано и насильственно похищенное у жизни, маркиза, взглянув на ребёнка мимоходом, поспешила к следующему столу.