— При виде этого трупа в моё сердце проникла скорбь и раскаяние, и если мои молитвы могут дойти до Бога, я стану ежедневно молиться за бедную душу, искренно любившую меня и хотевшую дать мне все сокровища любви и преданности. Но вы, граф, — продолжала она, гордо подняв голову и смело встречая взгляд графа, — вы не имеете никакого права увещевать меня к покаянию и раскаянию, потому что если есть здесь грех, преступление, то на этот раз запретный плод подан не женщиной, а мужчиной!

— Какой язык, — сказал удивлённый граф, почти испугавшись внезапного порыва женщины, которая, по-видимому, была в его руках, — какой язык… вы забываете…

— Я ничего не забываю, — возразила молодая женщина тем же пронзительным, шипящим голосом, — я ничего не забываю и говорю тем языком, на какой имею право. Я много грешила и буду отвечать сама за все грехи, содеянные по собственному моему побуждению, но совершившееся теперь дело не моё, и я никогда не посягнула б на него. Вы, граф, сказали мне, что я могу искупить грехи прежней жизни, став в ваших руках орудием для служения великому и святому делу, делу, от победы которого зависит благо человечества, делу, которому вы посвятили всю свою жизнь. Я согласилась, и для служения этому делу вы поручили мне достать бумаги, хранящиеся в известном ящичке — вы указали мне, какой дорогой идти для достижения цели, и я шла по ней в полном убеждении, что она истинная и благоприятная Небу. Я достигла цели, вы одобрили меня, и если при достижении этой цели пала жертва, то я никак не могу упрекать себя в том, ибо не по собственному желанию довела молодого человека до гибели, не по собственному желанию добилась его любви. Он должен был сделаться орудием для ваших планов и сделался, и если теперь орудие погибло, то вина в том не моя, а того, кто дал его мне в руки. Я жалею о бедняжке, и это нисколько не касается вас — вы не имеете права делать мне упрёков.

Граф молча слушал, удивление исчезло с его лица, последнее вспыхнуло румянцем; окинув взором всю фигуру молодой женщины, он сказал холодным тоном:

— Вы говорите таким языком, который нисколько не приличен вам. Прошу никогда не забывать, что вы в моих руках и что я могу уничтожить вас, если вы выйдите из повиновения.

— Только не в этом деле я в ваших руках! — вскричала молодая женщина. — Я действовала по вашему приказанию, и плоды моих трудов в ваших руках, вместе с тем и ответственность за деяние падает всецело на вас.

Граф привскочил, глаза его пылали гневом; он как будто хотел уничтожить маркизу.

Но прежде чем он сказал хоть одно слово, внезапная мысль мелькнула в голове молодой женщины, волнение её мгновенно стихло.