Быт: продолжает работать стряпуха, и ходит старушка на 3–4 часа в день (кроме воскресных) за 200 р. в месяц. Она днем греет пищу, кормит, умывает и приводит в порядок комнату. Мы оба ею довольны.
Вчера открылась выставка Гоголя[928]. Она очень удалась. Даже начальство наше довольно. Мои «Петербургские повести» пользовались успехом. Мне пришлось 3 «экскурсии». Первая — я показал нашу работу нашему министру Леонтьевой[929]. Вслед за тем академику Виноградову. Он теперь 1ое лицо на гуманитарном фронте. Ты читал, что он председательствовал на юбилейном торжестве в Большом Театре. А у нас гадали, кто будет: Фадеев, Тихонов, Симонов. И вдруг наш Виктор Владимирович[930]. Третья экскурсия — народный артист Завадский со спутниками[931].
Присутствовал я и на открытии памятника Гоголю[932]. Один из немногих получил пригласительный билет.
Памятник поставлен тот, за который я высказывался на конкурсе проектов. Но он оставляет меня холодным. Как монумент он хорош, но это Гоголь такой, каким он должен быть, а не такой, каким он был.
Кстати, на открытии выставки были: артисты, ученые, художники, но не было… писателей! Хороши!
Начинаются музейные будни. Я пойду к врачу. Надеюсь, что он разрешит мне продолжать работу. А то я схожу «на нет» в Музее. Мой преемник Дубовиков — гораздо лучше меня ведет отдел. И я рад тому, что непохож на балерину, которую затмила новая звезда. У меня нет и тени досады.
Но, что я могу уже мало работать, конечно, очень огорчает меня. А уйти — нет смелости, чем же жить? Издательство наше прекращено[933]. А проникнуть в другие очень трудно. Держусь за «Литературное наследство». Но там низкая оплата, нет договоров — все зависит от милости Зильберштейна и Макашина[934].
Страстно мечтаю с Софьей Александровной уехать за город — на чистый воздух и ритмичную жизнь. Возвращаюсь к твоему письму. Была у нас как-то Наталья Ивановна (твоя тетушка), говорила, что видела твою Таню. Восхищена ее видом. Она нашла ее моложавой и прекрасной. Тебе, как мужу, должен быть приятен этот отзыв. Что ты написал ей резкое письмо за проявленную ни на чем не основанную ревность — дурно. Ты же сам пишешь, что получаешь от нее письма чуть ли не через день. Ее упрек — одно из проявлений ее любви. Не у всех любовь логична. Как здоровье Павлуши?
С грустью читал про Михаила Ивановича[935]. «Mut verloren — alles verloren»[936], а теряет нечто большее, чем муж.
Как мне хочется кончить письмо словами «Всего светлого».
Как ты мог подумать, что Софья Александровна забыла тебя. Она шлет тебе привет.