— Ну конечно! — сказал Трефузис. — Разве ты еще не понял? Никакого «Мендакса» не существует.

— Что ты хочешь сказать?

— Все это вздорная выдумка, абсолютно вздорная. Однако нам необходимо было заставить Пирси поверить, что прибор этот действительно работает.

— Но ты же подключил меня к нему!

— Верно.

— Я мог выдать вас. Просто-напросто объявить, что он никак на меня не действует, — шипит в ухо, и только. Как ты мог знать, что я этого не сделаю?

— А я полагался на то обстоятельство, что ты хронический лжец. Как только тебя подсоединят к устройству, которое, предположительно, должно заставить тебя говорить правду и, однако же, не работает, ты, естественно, соврешь и притворишься, будто оно действует и вполне исправно. Это была смесь внушения с моей стороны и твоей ужасающей нечестности. Да, собственно, было уже и неважно, сыграешь ты эту очаровательную и абсурдную репризу или не сыграешь. Пирси к этому времени уже раскрыл свои карты. Жаль только, что ты повел себя так эксцентрично и набросился на Листера с его пистолетом.

— Бедняжка совершил отважный поступок, — сказала леди Элен. — А зарядить пистолет холостыми патронами со стороны Листера преступная глупость. Они бывают очень опасными.

— Ему необходимо было притвориться, что он застрелил одного из нас, — сказал Трефузис.

— Тост! — воскликнул Саймон Хескет-Харви. — За Эйдриана Хили, святого и героя!

— За Эйдриана Хили, святого и героя!

— Спасибо, — сказал тронутый Эйдриан. — На самом деле ничего такого уж особенного я не сделал. — Он улыбнулся всем сидевшим за столом. — Выходит, изобретение «Мендакса» было просто-напросто надувательством.

— Некоторые из нас, — сказал Саймон Хескет-Харви, — уже несколько лет питали сомнения в том, что сэр Дэвид заслуживает доверия. И Дональд предложил идею «Мендакса». Два года он переписывался на эту тему с Белой, зная, что сэр Дэвид рано или поздно пронюхает об их переписке. Как человек тертый, Дональд не мог не ожидать, что кто-то сунет нос в его почту. Он, правда, не предполагал, что доносить на него станет один из его же студентов. Это дало ему потрясающее преимущество.

— Ну-ну, вы все же полегче, — сказал Эйдриан. — Дэвид как-никак мой дядя, знаете ли. В конце концов, голос крови что-нибудь да значит.

— Надеюсь, не больше, чем голос дружбы, — сказал Трефузис. — Но довольно! Никаких укоров. Ты вел себя великолепно.

Боб, хозяин заведения, склонился к Эйдриану и подмигнул:

— Я все это время стоял за завесой и целился в сэра Дэвида из вот такущего пистолета, мастер Эйдриан, сэр.

— Ну, могли бы и мне об этом сказать, — отозвался Эйдриан.